Начало всего - [34]

Столовая была забита до отказа, и Кэссиди, входя в нее, взяла меня за руку. Я глянул на нее искоса: сейчас она ничем не походила на девушку, надевшую мне на голову у ручья корону из цветов и попросившую загадать желание на бумажную звездочку. Она тоже очень нервничала.

Нас заметил Тоби и помахал, подзывая к командному столу, у которого мисс Уэнг по-быстрому объяснила наше расписание: два предварительных раунда предстояло нам этим вечером и еще два – утром, после чего шли два финальных раунда и церемония награждения.

– Кэссиди, что это на тебе? – спросила она.

– Вы о моем оксфордском галстуке? – нахмурилась Кэссиди, изобразив на лице искреннее недоумение. – Он у меня с летней программы обучения.

Не знаю, как мы все там не грохнулись от смеха, наверное – чудом.

Затем в противоположном конце столовой поднялась суматоха: дали информацию по первому раунду. Весь зал погрузился в хаос, когда три сотни подростков кинулись ее смотреть.

Кэссиди сказала, чтобы я не лез в пекло и подождал ее возле стола, и я несколько минут неловко стоял с мисс Уэнг. Вернулась она, помахивая фиолетовым стикером с накорябанным для меня номером кабинета.

Я еще сильнее занервничал.

– Не боись, – хлопнул меня по спине Тоби. – У нас хреновая команда, забыл? Иди проиграй для нее разок.

Я засмеялся. Мне сразу полегчало. Я справлюсь. Мне всего-то надо выступить с речью. Для меня это отнюдь не ново, я постоянно толкал речи на заседаниях ученического совета и собраниях группы поддержки. Тут мне предстояло выступать в кабинете, где меня едва ли кто-нибудь будет слушать. С речью, которая даже предварительно не записана, а значит, нечего бояться забыть свой собственный текст.

Я посмотрел на Кэссиди: как она держится? Она целый день вела себя крайне странно. Кэссиди была такой бледной, что, казалось, может потерять сознание. И выражение лица у нее было затравленное.

– Ты как? – спросил я.

– Нормально. – Она выдавила слабую улыбку. – Не волнуйся за меня, мой маленький протеже. Лети на свободу.

– Удачи, – пожелал я ей и пошел к зданию «А».

– Ни пуха ни пера, – сказала Кэссиди мне в спину.

Я выбрал маршрут, исключающий главные лестницы, из-за чего сделал громадный крюк и по ошибке заявился в восточное крыло. После чего, ругая себя на чем свет стоит, поплелся обратно по коридору третьего этажа. И тут я увидел Кэссиди.

Она стояла спиной ко мне возле захудалого питьевого фонтанчика и говорила с незнакомой мне пожилой женщиной. Видимо, тренером. Женщина положила ладонь на плечо Кэссиди, и на ее лице была такая печаль, что я не посмел прервать их разговор.

– Мы так сожалели, услышав об этом, – говорила тренер. – Но ты вернулась и снова соревнуешься… Это чудесно.

– Спасибо, – пробормотала Кэссиди.

Я чувствовал, что лишний здесь, и мешкал, не подходя. А потом Кэссиди обернулась.

– Хей, – смутилась она. – Что ты здесь делаешь?

– Пытаюсь найти западное крыло.

– Иди сюда, я тебе покажу.

Кэссиди пихнула меня за угол, и точно: надписи рядом с номерами кабинетов сменились с «Востока» на «Север».

– Что это было? – спросил я.

– Понятия не имею, – пожала она плечами. – Вообще-то, я очень рада твоему появлению. Впервые вижу эту тренершу, а она вдруг тянет меня в сторону, зовет какой-то Элизабет и ведет себя так, словно у моей мамы рак.

– Стремно.

– Наверное, в какой-то из присутствующих здесь школ ученики носят гриффиндорскую форму, – улыбнулась Кэссиди, потянув за края жилетки. – Западное крыло должно быть за следующим углом. А мне пора.

– Увидимся позже, Элизабет! – крикнул я.

– Ненавижу тебя, – крикнула она в ответ.

Когда я после своего раунда вернулся в столовую, Тоби, Остин и Фиби уже сидели за нашим столом. Фиби открыла коробку с пакетиками фруктовых конфет и протянула один из них мне.

– Спасибо, – поблагодарил я, вскрывая пакет. – С детства их не ел.

– В том и суть. – Разулыбалась Фиби. – Вкус нашего детства.

– Как все прошло? – спросил Тоби.

– Хорошо, – ответил я. – Ну, по-моему. Только я не понял, проиграл или выиграл.

– Иногда так бывает, – оторвался от своей игровой приставки Остин. – Зато я вот точно проиграл. Мне в пару достался один из этих придурков из школы Ранчо. Они на лацканах носят булавки Национальной лиги риторики и дебатов. В общем, это был полный швах.

– Отстойно, – посочувствовал я.

Остин пожал плечами и сунул в рот горсть конфет.

– Фигня. – Он помахал приставкой. – Я пока шел оттуда, «застритпассил» трех человек и получил новый код разблокировки, так что Ранчо может идти в жопу.

Фиби закатила глаза.

– Остин верит, что победа и поражение не имеют ни малейшего значения, когда есть рекорд, который можно побить.

– Твоя правда, – отсалютовал ей Остин стилусом.

– И что ж, Остин, ты каждый день бьешь собственный рекорд? – ехидно поинтересовался Тоби.

Это прозвучало настолько пошло, что мы все засмеялись.

– Тебя, Элликот, интересует, стал ли я в этом деле мэтром? – ввернул Остин.

Его ответ нас вверг в истерику. Такими нас Кэссиди и нашла: надрывающими животы от смеха и едва не давящимися конфетами.

Десять минут спустя вернулись со своего раунда Люк и Сэм – командные дебаты всегда длятся дольше. Когда они подошли к столу, мы все, сгрудившись вокруг айпада Остина, смотрели курьезные видео на «Ютубе», по очереди показывая свои самые любимые.