Начало пути - [139]

— Это неправда! — Взвизгнул Патрин.

— Это правда, и вам это известно лучше, чем кому-либо еще. Разве, что еще тому бесчетному колдуну, чьи услуги вы оплатили. И учите лорд Патрин, если вы откажетесь от дуэли, то я заклеймлю вас как труса, и ни один приличный человек не примет вас в своем доме!

Судя по насмешливым выражениям лиц стражников, высыпавших на стены, чтоб посмотреть бесплатное представление, особой любовью и уважением лорд Патрин у них не пользовался. И тут к еще большей досаде Патрина, который вовсе не спешил хвататься за меч, еще надеясь уладить дело миром, послышался несколько нетрезвый голос его приятеля, барона, взбиравшегося на стену.

— Что я слышу Патрин! Какой-то наглец смеет объявлять вас трусом. Значит, дело идет к дуэли. Докажите же этому заносчивому господину, что вы никакой не трус а я буду у вас секундантом.

И Парину ничего не оставалось, как принять вызов. Поединок должен был состояться на рассвете следующего дня, а пока вся кампания отправилась на поиски хорошего трактира, чтоб поселиться в нем на остаток этого дня и на ночь. Конечно, можно было сразу въехать в замок маркизы, но никому не хотелось этого делать, пока там хозяином живет лорд Патрин. Даже Аманда решила потерпеть до встречи с дорогим и любимым сыном, по которому она страшно соскучилась. Да и по дуэльным правилам поединщики не должны были до дуэли видеть друг друга. А этого трудно было бы избежать, живя в одном доме, пусть даже и таком большом, как замок маркизов Даронских. Впрочем, в исходе этой дуэли никто не сомневался, и все были уверены в том, что уже завтра они переедут во дворец. Еще перед ними встал вопрос о том, что же делать с колдуном-целителем, пошедшим на сделку с Патрином.

Тут мнения разделились. Кто-то посчитал, что связываться с колдунами опасно, ведь они до сих пор от них прятались. Так зачем самим лезть на рожон? Но другие, наоборот, доказывали, что надо примерно его наказать, чтоб впредь неповадно было обманывать честных людей. Победила в споре вторая группа, но теперь надо было решить, как его наказать. Он не был боевым колдуном, так что его невозможно было вызвать на поединок, а если он даже и разбирался в боевой магии, то все равно нельзя было убивать целителя — слишком уж это была редкая и дефицитная профессия. А то, что в таком поединке победил бы Эдвин, также никто не сомневался. В суд его тоже не потащишь — доказательств-то у них действительно никаких нету. Стали думать.

— А я знаю, что нужно сделать! — неожиданно для всех сказала Улита, которая по большей части отмалчивалась в таких возникающих дискуссиях. Она постепенно, но очень уж медленно привыкала ко всем. Но это и понятно — вся ее предыдущая жизнь с детства отучала ее доверять людям. Но к этому времени это уже прошло. И, еще она незаметно для самой себя полюбила Эвена, откликаясь на его горячее чувство, которое она постоянно ощущала. Правда объяснения между ними еще не было, но и оно уже было не за горами. — Я слышала, что колдуны очень жадны и скупы. Пусть он вылечит Эдвина просто так, даром — это и будет для него хорошим наказанием.

Все переглянулись и засмеялись — а они-то думали, а решение лежало на поверхности, и было очень простым!

— Верно, девочка! Умница! Так и поступим, — сказал, покрасневшей от смущения и похвалы девушке, Лоран.

Наконец, кампания отыскала хорошую гостиницу, и с трудом въехала в нее — слишком уж их было много, и для них еле-еле подобрали свободные комнаты. Впрочем, хозяин был этому только рад и жалел лишь о том, что эти люди завтра съедут. И он с готовностью согласился послать своего сына за определенным колдуном, который жил довольно далеко от гостиницы. А ребята и девушки расселись за столы и заказали себе обед. Через некоторое время Керт обратил внимание на девушку, которая сидела одна за соседним столом. Она была красива и грустна, вернее чем-то недовольна. Керт и сам не знал, что его зацепило в ней. Мало ли он видел красивых девушек! Вон, в их кампании, что ни девушка, то красавица! Но в этой было что-то созвучное его душе, хотя они не перемолвились друг с другом ни словом. Девушка даже не смотрела на него, погруженная в свои мысли. А Керт время от времени взглядывал на нее и подолгу задерживал на ней глаза, надеясь поймать ответный взгляд. Конечно, он понимал, что нельзя так долго и пристально смотреть на человека, но не мог отвести от нее взора, любуясь ее чеканным профилем.

Была в этой девушке какая-то суровость, даже жесткость, которая есть у воинов, но это ему в ней даже нравилось. Она совсем не походила на его жеманную и ветреную жену, постоянно думающую только о своей внешности, о нарядах и других мужчинах, и этим тоже привлекала его к себе. Когда Керт в очередной раз взглянул на нее, она повернула голову и одарила его ответным взглядом. И он увидел на ее правой щеке тонкий шрам. Кажется, его догадка была верна. Она являлась воином, если, конечно, девушка не получила этот шрам как-нибудь еще. Но вся она была очень собранная и подтянутая, как будто нацеленная на что-то, вся как сжатая пружина, и он был уверен, что не ошибся. И как же, как же она, все же, была хороша собой. И волосы у нее были удивительного, необычного цвета — пепельно-серые, а глаза голубые, и все вместе это очень шло ей. Керт приветливо улыбнулся незнакомке, но она нахмурилась в ответ и отвернулась. Но потом сама посмотрела на него. В его взгляде не было сальности, напротив, он был очень чистым. В глазах мужчины читалось только восхищение. Он ничего не хотел от девушки или, по крайней мере, тщательно свое желание скрывал, просто любуясь ею. И она, неожиданно для него, улыбнулась ему. Тогда он подошел к ней, не обращая внимания на удивленные взгляды друзей, и попросил разрешения присесть за ее стол. Она, молча, кивнула. Он сел и представился, спросив, как ее зовут. Она сказала, что ее зовут Анелика, но друзья обычно зовут её Ликой и она привыкла именно к этому имени.