Начало пути - [60]

Вэлор поперхнулся, а руки его затряслись:

— Прошу прощения, командор, — залепетал советник. — Я переживаю за судьбу моего народа, и хочу быть уверен в праведности ваших поступков.

— Отбрось сомнения, Вэлор! Сейчас прав тот, кто сильней. А будем сомневаться — черти спляшут на наших костях победный танец Фиморры...

Я встал:

—Я принял решение. Мы оставим в Тереске небольшой отряд, человек двадцать, для сооружения новых ловушек и наблюдения за приграничьем. Это будут добровольцы, потому что они будут знать, что вернуться домой смогут далеко не все из них, а может вообще никто не вернется... Их задачей будет предупредить нас о наступлении кочевников, и максимально их задержать... Кроме того, в землях кочевников у нас остались два разведывательных расчета по пять человек каждый. Один расчет должен был исследовать дальние степи в поисках возможных военных лагерей варгов. Второй — патрулировать границы с Долиной Теней. Но они пока ничего не знают о гибели Легиона. Скорее всего, их ждет та же участь... Но если выживет хоть один и принесет ценные сведения о времени нападения и численности врага — их смерть не будет напрасной. Мы же с остатками Легиона вернемся в Даромир.

— Но как оставшиеся в Тереске смогут замедлить орду? — воскликнул Герт.

— Есть у меня одна мысль...

— А как же жители деревень и поселений? — спросил Уртон.

— Мы отправим гонцов прямо отсюда во все поселения, расположенные по пути в Даромир. Они предупредят о надвигающейся опасности. Пусть крестьяне уходят в леса, а кто может держать оружие — отправляются в Даромир и готовятся к великой битве. Двоих гонцов отправим в Астрабан. Я напишу письмо королеве Тэпии и командующему королевской гвардии Скале. Они нам помогут... А сейчас всем отдыхать и набираться сил, после ужина отбой, завтра с рассветом выдвигаемся.

Стемнело... Я лежал один в командирском шатре, предоставленном мне Рованом, сам он изъявил желание ночевать в общих палатках. Молодец! Ближе к народу...

А я больше не мог спать в общих пенатах. Раньше вонь казарм и кубриков казалась родной и успокаивала. Но сейчас чуткий слух и звериная бдительность не давали уснуть, если где-то вдруг раздавался храп или слышался шорох. Мой сон превратился в сплошную чуткую дрему, держа тело всегда настороже.

Я смотрел на звезды через слегка приоткрытый полог и вспоминал, как когда-то убил своего первого... Еще зеленым лейтенантом мне поручили ликвидировать одного из мелких поставщиков оружия для Аль-Каиды. Для отвода глаз он держал скобяную лавку на одной из грязных улочек Кабула. Лишь потом я понял, что это была проверка. Если бы я тогда отказался или не смог, то до пенсии перебирал бы бумажки в душных кабинетах, но зато со спокойной совестью и чистыми руками.

А теперь место в аду для меня уже давно уготовано. Я застрелил бакалейщика, когда тот остался в лавке один, тремя выстрелами в голову — перестраховался. Почти месяц после этого я не мог спокойно спать. Но плановая реабилитация в спецсанатории, положенная после каждого подобного задания, быстро поставила мозги на место. Тесты штатных психологов показали мою профпригодность к данному направлению деятельности.

Госмашина отобрала меня не для оперативной работы разведчика, а для скрытой ликвидации живой силы противника. Официально должность называлась у меня красиво — оперуполномоченный по мониторингу свободных информационных ресурсов. И зарплаты у меня было две, первая как у опера, а вторая, грязная — надбавка "за особые условия службы". Я всегда был волком, всегда убивал...

Сон не шел... Я встал и, откинув полог, покинул шатер.... Мириады светлячков струились в ночном небе, наполняя воздух блаженным свечением... Странный свет! Он как моя жизнь... В нём все было видно, но видно едва. При таком свете мир величественней в несколько раз, чем днем, и за привычно отдаленной луной еще виднелось огромное пространство, более сжатое, более видное... Хотелось бежать над землей, бесшумно, дерзко и... выть...

Слабый шорох всколыхнул ночную безмятежность. Чей-то силуэт скользнул за шатром. Я весь обратился в слух. Легкая поступь обходила палатку, заходя ко мне за спину. Сжавшись в пружину, я замер...

Ближе... Ближе... Прыжок! И я повалил на землю крадущуюся фигуру. Запах ромашки и девичьего тела ударил в нос. Я разжал когти, отпустив горло незнакомки.

Ее бездонные глаза, ничуть не испугавшись, с нежностью смотрели на меня. Луна высветила точеное личико с длиннющими ресницами.

— Я Ория, господин, — прошептала она, обхватив мою шею руками. — Вы спасли меня от варгов. Помните?..

Я вспомнил, как убитый мной кочевник вытащил из загона замарашку и пытался с ней возлечь.

— Тебя трудно узнать, — улыбнулся я.

— Я вас ждала, — выдохнула Ория, обвив упругими бедрами мой стан.

Я поцеловал чуть приоткрытые губы, с наслаждением вдыхая запах ее волос...

Глава 20

Глава 20

Рассветные лучи скользнули по головешкам Тереска, пробуждая лагерь. Роса серебряной паутиной оплела луговые цветы, поднимавшие свои чашечки навстречу новому утру. Еще с ночи кашевары готовили завтрак, суетясь вокруг дымящихся котлов. Легион готовился к отходу.