Начало Ливонской войны 1558-1570 гг. и столкновение интересов Великого княжества Литовского и Московского государства - [5]

Казалось, план московских политиков действует. Литва никак не ответила на действия московитов в Ливонии, более того, подтвердила свое благосклонное отношение к идее антикрымского соглашения и ведению дальнейших переговоров по данному вопросу.

Выяснение отношений ВКЛ с Крымским ханством затянулось. Крымские послы прибыли в Литву только в марте 1559 г. Однако к этому времени Сигизмунд Август сумел завязать контакты со Стам­булом и добиться гарантий с его стороны относительно безопасной для ВКЛ и Польши политики Крымского ханства⁴³. Крымское по­сольство не нарушило надежд на удачный исход переговороа Окон­чательное урегулирование отношений между ВКЛ и Крымским хан­ством состоялось летом 1559 г.⁴⁴. Как только крымский хан Девлет- Гирей прислал грамоту с подтверждением мира в Вильно сразу же обратились к ливонской проблеме.

Захват московитами Дерпта вызвал опасения у руководства ВКЛ Оккупация ливонской территории означала приближение угрозы для центральных земель княжества, особенно для столицы Вильно. Это в первую очередь беспокоило власти. Не в меньшей степени вызы­вало тревогу состояние государственной казны. Для обсуждения этих проблем на 28 октября 1558 г. было назначено совещание радных панов ВКЛ⁴⁵.

Как результат, 28 ноября 1558 г. господарская власть издала гра­моту о возобновлении сбора серебщины (специального чрезвычайно­го налога на военные нужды) за 1556 и 1557 гг., которая не собира­лась в связи с продлением перемирия с Московией. Первая «рата» (часть выплаты) должна была быть собрана к 2 февраля 1559 г., вто­рая — ровно через год. Руководство страны так объясняло свое реше­ние: «...от часу большие небезпечности примножають ся с тое ж сто­роны и от того суседа паньств наших...»⁴⁶. Таким образом, иниции­рование московитами военных действий в Ливонии принудило руко­водство ВКЛ задуматься о материально-финансовом обеспечении обороны своих границ.

Одновременно были высланы специальные грамоты в Витебск, Полоцк и Браслав к местным воеводам и старостам. В них предписы­валось оставаться в замках и в случае необходимости быть готовыми со­звать местное рушенье шляхты⁴⁷. Известно, что московские загоны во время ливонских походов 1558-1560 гг. заходили на территорию ВКЛ.

Таким образом, руководство ВКЛ уже в конце 1558 г. не исклю­чало обострения отношений с Московией и решило заранее готовить­ся к возможной войне. При этом, как видно, к военной опасности от­носились со всей серьезностью. Вряд ли это была обыкновенная пере­страховка.

Вероятно, результаты октябрьского совещания радных панов по влияли на содержание грамоты и высказываний посольства Василия Тышкевича, отправленного в Москву 20 декабря 1558 г.⁴⁸. Такой позд­ний визит литовского посла (напомним, что «опдсные грамоты» на приезд посольства были получены еще летом) можно объяснить, ве­роятно, также тем, что в Вильно ожидали результатов контактов со Стамбулом и Бахчисараем.

Посольство В. Тышкевича привезло в Москву предложение за­ключения вечного мира между обоими государствами как необходи­мого элемента перед подписанием антикрымского соглашения⁴⁹. Это означало, что Москва должна была вернуть захваченный в начале XVI в. Смоленск и другие пограничные земли, а также отказаться от претензий на Киев и восточные земли ВКЛ. Короче говоря, ценой антимусульманского союза Вильно желало от Москвы отказа от ее главной внешнеполитической программы «собирания русских зе­мель». В. Тышкевич заявил о перспективах совместной борьбы с Крымским ханством, что «и толко крымсково избыв, и вам не на ком пасти, пасти вам на нас»⁵⁰. Тем самым ВКЛ показало свою заинтере­сованность в существовании татарского государства как сдерживаю­щего фактора экспансионистских устремлений Московии.

В Москве не ожидали такого оборота событий. Реакция на литовские предложения была достаточно резкой. Их категорически отбросили, на­звав «безлепицей». Литвины, в свою очередь, заявили, что без урегули­рования двусторонних отношений заключение союза не имеет смысла Разумеется, под подобной формулировкой скрывалось желание отказать­ся от московского предложения по совместной борьбе против Крыма

11 марта 1559 г. литовское посольство впервые затронуло «ливон­ский вопрос». Обратим внимание на два момента Поводом для упо­минания ливонской проблемы послужили акты насилия во владениях дальнего родственника Сигизмунда Августа рижского архиепископа Вильгельма, совершенные московскими войсками. Литовский госпо­дарь просил остановить военные действия, беспокоясь за безопас­ность Вильгельма и мир среди всех христиан⁵¹. Это свидетельствова­ло о неравнодушии Вильно к происходящему в Ливонии. Однако его проявление состоялось не в рамках межгосударственных отношений, а как забота о безопасности родственника Очевидно, в ВКЛ пока что не хотели выносить этот вопрос на официальный уровень.

Казалось, что в поведении литвинов произошла очевидная пере­мена. Но в Москве не хотели этого замечать, возможно, из-за их по­луофициального подхода к делу. Литовские послы получили катего­рический ответ, в котором утверждалось, что, во-первых, ливонцы с давних пор подчинялись Московии, во-вторых, военные действия на­чались из-за нарушения обоюдных договоренностей и, в-третьих, мо­сковско-ливонские отношения больше никого не касаются. Не желая резкого обострения отношений с Литвой и вступления с нею в воен­ный конфликт, Иван IV подтвердил обязательство сохранять переми­рие до 1562 г.