Когда я вошла в комнату, Раян уже ждал меня, сидя в кресле и о чем-то задумавшись. Услышав мои шаги, он поднял голову и улыбнулся, вставая:
— Здравствуй, Рина.
— Здравствуй, — я подошла к нему и уселась в кресло, жестом указав ему на соседнее, — я жду твоего рассказа, ты обещал.
— И что ты хочешь услышать в первую очередь? Поговорим о твоей магии или…
Я прервала его:
— Или. Ты обещал мне рассказ о себе, и я жду.
По лицу Раяна проскользнула тень, он вздохнул и, сложив пальцы в замок, начал:
— Что ж, тогда сначала я задам тебе вопрос, потом поймешь, почему. Что ты знаешь о людях-магах?
Я вспомнила то немногое, что рассказал мне нар Камер, и поняла, что не знаю почти ничего:
— Только то, что их мало.
— Верно. А разве тебе не рассказывали, что магический дар бывает только у аристократов?
— Рассказывали, но я в это не верю. Даже если и предположить, что когда-то в древности было так, бастардов-то никто не отменял! Хотя я сомневаюсь, что такое в принципе возможно! Всегда считала, что магия — это талант, как умение петь или рисовать, а талант от знатности не зависит.
— Тогда тебе будет легче принять то, что я расскажу. Человеческих магов действительно очень мало, а королевства постоянно нуждаются в них. Нуждаются настолько, что каждый простолюдин, поступивший в Магическую Академию и закончивший её, получает право на собственное родовое имя, становясь аристократом.
Я пожала плечами:
— Это весьма разумно. И что, все простолюдины с даром пытаются поступить в Академию?
Раян покачал головой:
— Это не так-то просто, и не из-за магии. Дело в том, что для поступления не нужно демонстрировать каких-либо умений в магии, достаточно пройти тест на её наличие, который проводят с помощью артефакта. Сложность в другом…
— И в чем же? — мне и в самом деле было интересно.
— Видишь ли, для поступления нужно продемонстрировать определенный уровень общих знаний: умение писать, читать и считать. Есть еще один момент — в Академию можно поступить не ранее, чем тебе исполнится восемнадцать лет, а многие крестьяне, к примеру, в таком возрасте уже обзаводятся семьями.
— Я все понимаю, но какое отношение это имеет к тебе?
— Самое прямое. Мой отец сапожник, а мать была прачкой.
— Ты сказал была? С ней что-то случилось?
— Нет, ей теперь нет нужды работать, и отцу тоже — но он работает, просто любит свое ремесло. И это все? У тебя нет других вопросов?
Я уставилась на него:
— У меня уйма вопросов, но к чему такой странный тон?
Раян потряс головой:
— Я сказал тебе, что простолюдин по рождению, а ты так спокойно это восприняла? Неужели тебе, высокородной драконице, не зазорно общаться с сыном сапожника?
— А почему мне должно быть зазорно? Поднявшись из низов, ты всем доказал, что носишь звание аристократа по праву. Наверное, тяжело было попасть в Академию?
— Да, нелегко, — он снова улыбался, — знаешь, в моей жизни были те, кто отказывался со мной общаться из-за моего происхождения. Поэтому то, что тебе это безразлично, для меня чудо. И я тебе очень за это благодарен.
— Ты из-за этого переживал? И это как-то связано с тем, что ты учишь одну драконицу вместо того, чтобы читать лекции в Академии?
— Связано, и напрямую. Рассказать тебе мою историю?
— Конечно!
Раян отошел к столику, налил отвара и предложил его мне. После чего снова устроился в кресле и начал свой рассказ. Как оказалось, он был младшим, четвертым сыном в большой семье. Жили они бедно, но очень дружно, и в детстве Раян знал, что ему вряд ли светит что-либо больше того, что было у его отца: работа с утра до вечера, и так до тех пор, пока не придет смерть. Все изменила случайность. Раяну тогда было двенадцать лет, и как многие мальчишки из таких же бедных семей, он частенько отирался на рынке, ища возможность заработать хоть мелкую монетку. В тот день одна кухарка из богатого дома наняла его отнести тяжелую корзину, а когда мальчишка поднимался по лестнице, то споткнулся. Он ухитрился не уронить корзину, а сам покатился кубарем со ступенек, к ногам проходящего мимо мага — хозяина дома.
— И что дальше? — спросила я, пока Раян неторопливо потягивал отвар.
— А дальше? Дальше он попытался дать мне затрещину, но вдруг остановился и сказал: «Эй ты, грязнуля, а ты знаешь, что имеешь способности к магии?»
Учитель вздохнул и продолжил рассказ. О словах мага он сообщил родителям, даже не надеясь, что это что-то изменит в его жизни. Однако они были мудрыми людьми, и когда Раяну исполнилось шестнадцать, нашли ему учителя. Отказывая себе во всем, они делали все для того, чтобы помочь сыну поступить.
— Они тебя очень любят, так ведь? — спросила я Раяна.
— Да, и я их очень люблю.
Словом, Раян поступил в Академию. Поскольку он происходил из бедной семьи — все остальные студенты были из знати или по крайней мере из богатых семей — ему приходилось несладко. Раян не сказал мне всего, но я и без того поняла, что он стал жертвой достаточно жестоких шуточек сокурсников. Чтобы не вылететь из Академии, он должен был хорошо учиться, уделяя этому гораздо больше времени, нежели те, кто поступил, владея несоизмеримым с ним уровнем знаний и умений. Так что он сидел за уроками допоздна, полюбив учиться, и в конце концов став одним из лучших студентов своего курса. Поэтому неудивительно, что после окончания Академии его пригласили преподавать в ней.
