Начало - [107]

Лютер понуро сидит на полу рядом с Генри, опираясь спиной о кухонную тумбу.

Вдали уже слышно неистовое завывание сирен.

— Так ты мне не скажешь, где она? — спрашивает Лютер.

Генри Мэдсен пожимает плечами.

Над дверью висят настенные часы. Они здесь тикали, еще когда премьер-министром была Маргарет Тэтчер и обещала принести надежду в те дома, где царит отчаяние.

Сейчас на часах девятнадцать минут двенадцатого.

— Сколько ей осталось?

— Примерно до полуночи.

Лютер устало смеется.

— Ну, арестовали мы тебя — дальше что? Ты сидишь себе молча и каждой этой минутой упиваешься. Какая у тебя власть, какая сила! А? Контроль. Знать, что та девчушка задыхается, умирает где-то там в темноте. А вокруг тебя толпой носятся все эти копы и ничегошеньки не могут поделать. Вот это кайф, как раз для такого, как ты. Знать, насколько ты круче всех остальных.

Мэдсен сидит и помалкивает.

Лютеру кажется, что череп у него лопается, словно яичная скорлупа, и оттуда кишмя выползают пауки. Он торопливо подбирается к Хоуи, целует ее в щеку.

— Держись, — призывает он, — наши уже рядом, вот-вот будут здесь. Ты слышишь их?

Хоуи мычит что-то невнятное — и не понять, то ли от боли, то ли пытается ответить. У нее из кармана Лютер выуживает ключи от машины и возвращается к Мэдсену. Отстегивает его от духовки, вздергивает на ноги. Взяв его руку на излом, тащит к выходу.

Мэдсен упирается:

— Эй, мы куда?

Сирены все ближе. Надо спешить.

Скорченного Мэдсена Лютер вытаскивает на тротуар. Открывает дверь машины и засовывает его в закуток перед передним пассажирским сиденьем. Как только управляется с этим, в конце улицы показывается «скорая». Через считаные секунды их заметят.

«Скорая» уже у дома. Лютер забирается в «вольво» и заводит мотор. В заднее зеркальце видно, как в дом Мэдсенов бегут врачи. Сразу за «скорой» к дому подлетают полицейские авто, из них высыпают полисмены.

Лютер отъезжает; вынимает рацию.

— Говорит детектив Лютер, — выходит он в эфир.

Я в пути, преследую подозреваемого. По всем признакам это Генри Мэдсен.

Когда он уходит со связи, Мэдсен смотрит на него немигающим взглядом. Отрадно видеть в его глазах первые признаки неподдельного страха.

— Мы куда? — спрашивает он отрывисто.

— Куда-нибудь туда, где потише.

— Зачем?

Лютер рулит, не отвечая. Полицейские мигалки остаются далеко позади, озаряя тьму бесшумными синими взблесками.

Глава 30

Теллер и Рид прибывают в ту минуту когда Хоуи на носилках загружают в машину «скорой помощи».

Тело Джен все еще на кухне. Джереми Мэдсен находится на заднем сиденье полицейской машины, не в силах поверить в реальность происходящего на этой бликующей синевой улице, где стало вдруг нестерпимо шумно.

Роуз Теллер отводит Рида подальше от полосатой ленты.

— Не для протокола, — тихо говорит она.

Рид кивает, отчего у него снова стреляет в шее. Он хватается за нее, легонько массажируя.

— Не для протокола, — соглашается он.

— Куда, на хрен, делся Лютер?

— Роуз, я не знаю. Ей-богу, не знаю.

— Опять он решил пуститься во все тяжкие?

— В смысле, не думает ли снова что-нибудь учудить?

— Вот именно: не думает ли он снова что-нибудь учудить.

— Смотря что иметь под этим в виду.

Теллер придвигается вплотную к Риду.

— Ты понимаешь, что сейчас не время шутить? — рычит она. — У меня выбыл из строя офицер, я по уши в трупах. На мне пропавшая девочка, пропавший подозреваемый и пропавший детектив. Так что мое чувство юмора, скажу я тебе, изрядно пообтрепалось.

Паузу Рид заполняет тем, что лезет в карман. Достает пластиковый тюбик, сковыривает с него крышечку и на сухую заглатывает пригоршню кодеина.

— Вот молодец, чтоб тебя, — ворчит Роуз, пробегая рукой по своим волосам.

Рид давится таблетками и хмурится. Кодеин штука мощная, но совершенно невкусная.

— Хотите начистоту? — спрашивает он.

— А кто ж не хочет, Йен. Конечно хочу.

— Тогда вот мое мнение, Роуз. Необязательно основанное на фактах.

— Выкладывай.

— Что бы он ни делал, без причины он бы этого делать не стал.

— Да знаю я, черт бы тебя подрал. Но что это за причина?

Ее холодный взгляд дает понять Риду: можешь идти. Он задумчиво уходит, держа руки в карманах.

Теллер звонит Зои. Та берет трубку далеко не сразу.

— Роуз? Что случилось?

— То, что я тебе скажу, — Роуз вынуждена повысить голос, чтобы перекрыть шум, — говорить мне, вообще-то, не положено. Потому что мы здесь все в дерьмовой ситуации, и если кто-нибудь это учует…

— Это имеет какое-то отношение к Шенку?

— А что Шенк?

— Он сегодня утром ко мне приезжал…

— Зои, я тебя на этом месте прерву. Скажи себе «стоп» прямо сейчас. Есть вещи, о которых мне лучше не знать.

— Извини. Я думала, ты поэтому и звонишь.

Теллер смотрит на Рида. Тот стоит, скрестив руки на груди, посреди дороги и наблюдает, как стрекочущий вертолет шарит лучом прожектора по улицам и садам.

— Нет, — отвечает Теллер, — я звоню не поэтому. — Она хмурится — черт возьми, уже двое суток не принимала душ и не переодевалась… — Мне кто-нибудь, мать вашу, может сказать, что на уме у Джона?

Зои молча ждет на линии. Теллер представляет, какое у нее сейчас лицо, и испытывает к ней легкую неприязнь.

— Ты с ним разговаривала в последние час или два? — спрашивает Теллер.