Начало - [29]

— Такой облик вам не по вкусу дорогая? Омерзительные старики нравятся больше? — гортанный бас сменился на скрипучий, звенящий голос, который она слышала раньше. — Не вежливо заставлять гостей стоять на пороге. Пригласите нас на чашечку чая? — он заискивающе стрелял глазами, хитрыми, как у лисы.

— Не думаю, — обрела она, наконец, дар речи.

— Ох! Вы столь же не гостеприимны, как и ваша почившая бабушка! Ах, Чера! А ведь она умирала так мучительно! Я лично позаботился об этом, — угрожающе прорычал он и оскалил жёлтые, гнилые зубы.

Двое других стояли позади и ухмылялись. Один был худощавый и длинный, но даже он оказался ниже вожака ростом. Однако, на лицо таким же уродливым, а большие ноздри и непропорционально-длинные руки делали схожим с обезьяной. Второй — жирный, как хряк, с сальным, обвисшим лицом, имевшим красноватый оттенок, и носом картошкой, пузо висело на уровне колен. Катарина поморщилась ещё сильнее, разглядывая их, и тут до неё дошёл смысл сказанного колдуном. Гнев вскипел в груди с такой силой, что она затряслась всем телом, сжав кулаки. Ногти больно врезались в кожу, возвещая о том, что пора бы остановиться. Она буравила его взглядом сверкающих от слёз глаз.

— Что тебе нужно?! — закричала она, ветер взвыл в холле и пронесся над головой, забирая шляпу и унося куда-то вдаль.

Колдун запыхтел, напряг дряблые скулы, поджал губы так, что они побелели. На месте шляпы красовалась выцветшая от времени, покрытая сединой шевелюра, аккуратно зачесанная на левую сторону.

— Ты знаешь! Маленькая дрянь! Ты ведь уже прочла письмо, так? Почему же ты не рассказала об этом своему новому парню? Или он для этого недостаточно хорош? Очередная жертва милашки Катарины? — он шипел, словно змея, приближаясь к порогу, и вытянув шею вперёд.

Нос обожгло чертой дома, которую не мог пересечь, и он резко отпрыгнул назад. Габриэль щёлкнул предохранителем пистолета за спиной.

— Убирайся! Или пожалеешь! — процедил сквозь зубы.

Колдун намеренно замахнулся рукой. Катарина пригнулась, повинуясь инстинкту, а Габриэль выстрелил ему прямо в грудь. Кровь фонтаном брызнула в лицо, алая, тёплая, стало противно. Двое других испарились в воздухе, а колдун выпрямился, провёл рукой по костюму и выбросил пули на крыльцо, зазвеневшие при падении.

— Только посмотри, какой костюм ты испортил, мальчишка! — раздраженно вскрикнул он и стал сверлить взглядом.

Зрачки колдуна расширились, Габриэль упал на колени, выплюнул немного крови и отключился. Колдун посмотрел на, застывшую от страха и ненависти, Катарину.

— Скоро увидимся. Приготовься продать дом. Как только похоронишь дружка. — Он злорадно кивнул в сторону Габриэля, распластавшегося на полу, повернулся, и, взмахнув пальто, исчез.

Снег посыпал с небес, огромные хлопья спускались, и ложись на крыльцо. Она взяла его лицо в ладони. Он был холодным, губы посинели, глаза закатились наверх. «Нет!», — кричала она про себя, не в силах сделать это вслух. Она не могла его потерять, только что обретя. Дважды пройти через это не сможет, и, похоже, колдун знал об этом. Она стала трясти Габриэля в отчаянии, шлёпать по щекам и даже пыталась делать искусственное дыхание, но всё было тщетно. На мгновение остановилась и прислушалась к дому. Шум, похожий на тот, что ощутила при встрече с колдуном, только лёгкий, приятный, ласкающий слух, пробивался сквозь стены. Она приложила ухо к стене. Звук усилился, ритмика тоже, будто кто-то шептал на ухо.

— Помоги ему, — пропищала она, срывающимся голосом. — Прошу.

— Библиотека. Книга с красной обложкой. Быстрее, — раздался голос из стены, приятный и мелодичный, женский.

Она подорвалась с места и побежала по коридорам в сторону библиотеки. «Хорошо, что я здесь ориентируюсь», — пронеслось в голове. Трясущимися руками отыскала книгу в красном переплёте, припрятанную среди прочих в глубине полки. Каллиграфическим почерком на пожелтевших страницах были выведены сотни заклинаний. Она судорожно листала, вглядываясь в знакомые буквы. «Что же искать?». Паника расползалась, обволакивая сердце. Она тяжело дышала, слёзы катились, застилая глаза. Голос вновь зазвучал, сопровождаемый легким ветерком, всколыхнувшим волосы.

— Сто девятнадцать…

Она открыла страницу, зажала на ней палец и помчалась обратно к Габриэлю. Не было времени разбираться, что это за заклинание, к чему приведёт. Пришлось довериться дому и себе самой. Она присела рядом на корточки и заметила, что входная дверь всё ещё открыта и в холл намело снега. Открыла нужную страницу. Буквы расплывались перед глазами, она не могла их прочесть, что-то мешало, но не прекращала всматриваться, и те поддались.

— Так. Так. Держись Габи! Положите руку на сердце и прочтите. Вейся, вейся снег позёмкой, улетай ты горе! Я приказываю Вам освободить и отпустить на волю! Пусть он дышит и живёт, скиньте своё бремя! И с восходом солнышка станет он сильнее! Читать не голосом, а сердцем. Верить в произнесённое. Удостовериться, что лучи солнца попадут объекту на лицо. Ох! Бабуля!

Катарина положила руку Габриэлю на сердце и прочла заклинание. Ничего не произошло. «Сердцем». Она зажмурилась изо всех сил, прочла медленно ещё раз, только теперь настолько отчаявшись, что и сама поверила в это. Она отпустила ненадолго скептицизм. Габриэль стал нагреваться, будто его уложили на раскалённую сковороду, пот ручьём потёк по лицу, сильный кашель вырывался из горла. От него нагрелся и пол, растопив забравшийся в дом снег. Холл наполнил запах тухлятины, от которого резало глаза. «Что это?». Она натянула кофту на лицо, укрываясь. Он прокашлялся и замер. «И? Ах, да! Солнце». На улице был всё ещё день, но оно уже клонилось к закату. «Как же я вытащу его туда?». Она хаотично соображала. Не подыскав более безопасных вариантов, взяла его за руки и вытащила на крыльцо. Не покидало ощущение, что её мужчина сделан из камня, прямо как тот умирающий лев в скале. Солнце осветило прекрасное лицо и скрылось за горизонт. «Фух! Успела!». Облегчение сменилось напряжением, и она стала оглядываться по сторонам. Они ведь находились за территорией дома. Недалеко от крыльца, в паре-тройке метров, тут же материализовались в воздухе двое приспешников колдуна. Оскалившись в злорадной усмешке, они начали наступать. Она схватила Габриэля за ногу и стала тащить обратно, не сводя глаз с приближающейся опасности. Тощий запрыгнул на крыльцо и поднимался по ступеням, толстый не отставал. Она затащила лишь половину тела, изнывая от усталости и собираясь с последними силами. Тощий захохотал мерзким, высоким голоском.