Начальник уголовного розыска. Непридуманное - [27]

Поскольку майор являлся представителем руководства, он начал отдавать команды. Первым делом Кусакин велел оцепить дом. Почему косильщик голов еще не убежал, пока менты кучковались у входа, было не ясно, но и хорошо, с другой стороны.

Но с оцеплением дело не заладилось. Сержанты побаивались оставаться одни вокруг огромного двухэтажного деревянного дома, и под предлогом взять спички, или сигареты, сползались друг к другу. Кусакин не обратил на это внимания, главное, что люди заняты.

Тут подъехала еще одна машина из дежурной части, привезли собранный газовый помповик и к нему два патрона.

Майор сказал, чтобы готовились к штурму. Хозяин дома притих, и все просьбы сдаться посылал подальше.

Услышав про штурм, участковый заявил, что необходимо найти понятых, и быстро куда-то ушел, держа дубину на плече.

Взяв карабин в руки, Кусакин вдруг понял, что совершенно не умеет им пользоваться. Поскольку нельзя ронять свой авторитет в глазах сержантов, он сделал вид, что не майорское это дело-пулять из ружья по окнам.

— Кто умеет из него стрелять? — со снисходительным видом спросил он.

Вызвался водитель из дежурной части. Быстро снарядив помповик патронами, он вопросительно глянул на майора. Тот кивнул головой. К этому времени, все оцепление сбежалось посмотреть на стрельбу слезоточивым газом. Зрелище редкое.

Выстрел! Но из ствола ничего не вылетело. А вот из казенной части пошел белый дым.

— Бросай его нахрен! — заорал Кусакин. Карабин полетел в сугроб. Злющий майор вышиб ногой калитку, его опередил неудачливый стрелок-водитель. В секунду вынесли дверь в дом и ворвались внутрь.

Хозяин был схвачен. Двух пьяных мужиков обнаружили целыми и невредимыми. Они спали. Решили их не трогать. Задержанного посадили в "собачник". Туда же кинули газовый помповик, запретив мужику его трогать. Тот чихал и кашлял всю дорогу. Уазик пропах "Черемухой".

Было уже часа четыре, когда Кусакин вернулся в райотдел. Его зам и дежурный опер кололи паренька на убийство. Тот шел в несознанку.

Усталый майор поставил свой стул рядом и начал говорить малолетнему про тюрьмы, уголовный кодекс и прочую муру. Он ни о чем не спрашивал, только говорил и говорил. Паренек его внимательно слушал.

Монолог Кусакина длился около часа, потом у него пересохло в горле, и он замолчал.

Подозреваемый, открыв рот, смотрел на него.

— А куда ты ножик бросил? — в это время вкрадчиво спросил опер.

— Под кровать, — машинально ответил паренек, и тут же задергался. В голове его смешались мысли.

Зам и опер воспользовались смятением чувств несовершеннолетнего, и начали его разваливать. Кусакин в это время жадно пил воду прямо из графина.

Светке за убийство дали двенадцать лет, малолетке-восемь. А косильщик голов отсидел трое суток за мелкое хулиганство.

Грамота за честность

Лейтенант Кусакин писал отказной материал. Надо было убедить всех, кто будет его читать, в том числе и прокурора, что ущерб от кражи автомагнитолы из машины совершенно незначительный, и поэтому не стоит терять время на заведение уголовного дела и проведение расследования. Покрутив в руках заявление от потерпевшего автовладельца, он начал внимательно читать его. Дойдя до предложения "причиненный ущерб является для меня значительным", Кусакин вытащил из стола пригоршню ручек, и начал подбирать подходящую по цвету пасту. Осторожно черкая в заявлении, с четвертого раза он вроде бы нашел подходящую. Высунув язык, лейтенант осторожно дописал две буквы "не" перед словом "значительным". Получилось "незначительным". Просмотрев остальные листы материала, Кусакин везде, где надо, воткнул эти две буковки.

После чего лейтенант взял два листа бумаги, проложил их копиркой, и начал письменно излагать версию, почему дело не может быть возбуждено, а магнитола найдена.

Когда он уже закончил сшивать листы отказного материала, в нему в кабинет зашли два охранника с машзавода. Один держал в руках мешок, набитый, видимо, железяками, а второй придерживал за рукав телогрейки понурого мужика.

— Взяли с поличным, — доложил охранник и поставил мешок в угол.

Кусакин посмотрел на вошедших, вздохнул и поблагодарил за службу. Охранники, усевшись за свободный стол, настрочили объяснения, или, как они их гордо называли, докладные, где подробно изложили, где, когда задержали мужика с мешком запчастей к мотопилам. Потом они ушли.

Дело было привычным. Где-то раз в неделю охрана ловила "несунов", тащила их в райотдел, где мужики, взятые с поличным, уныло каялись. Чтобы не утруждать потом следователя, прокурора и судью, целью кражи указывалось "чтобы продать на рынке, а деньги потратить на собственные нужды".

Так вышло и в этот раз. Мужика задержали возле забора машзавода, когда он, воровски оглядываясь, готовился нырнуть в заросли сирени, окружавшей заводскую территорию.

Потратив около часа на бумажное оформление, Кусакин проверил, везде ли расписался мужик. Потом он отпустил его домой, велев завтра принести характеристику с места работы. Это надо было для суда-установить моральный облик жулика. Но обычно за такие кражи давали год условно.

Закончив с делами, лейтенант потянулся, попил воды из мутного графина и закурил.