Начальник уголовного розыска. Непридуманное - [29]

— Ну и что? — спросил нач. УР, болезненно морщась, и пытаясь увернуться от капелек слюны, летевших ему в лицо.

— Как что? — удивился капитан. — Освободить его надо. Он два дня тут жил практически, борт чинил.

— Так я его и не держу, — Кусакин отошел подальше. — Что я, рабовладелец дон Педро, или барин какой-то. Пускай валит.

В это время на борт катера поднялись опер с участковым. Опер, увидев чумазого целинника, вытаращил глаза, и отвел Кусакина в сторону.

— Это же Владлевский, — зашептал он шефу на ухо. — По шести кражам проходит. Его позавчера по мелкому хулиганству на десять суток закрыли. А он здесь. Его сегодня мужики колоть собрались. Как только не убежал. Мы его два месяца искали.

Кусакин вздохнул.

— Тебе кто разрешил его из камеры достать? — спросил он у капитана.

— Так это же Валерка Владлевский, бывший механик с парома, — удивился капитан. — Я как узнал, что его поймали, пошел к Дудукину, и попросил, чтобы его мне определили. Мелкие хулиганы ведь работать должны. Вот он два дня и работал. Ночью катер опять же охранял.

Кусакин снова вздохнул и сплюнул за борт.

После того, как Владлевского увезли в райотдел, движок у катера начали заводить. Поскольку аккумуляторы сдохли, "прикуривали" от соседей-катера рыбоохраны. Двигатель, помнивший переправы у Сталинграда, и осколки немецких бомб, зарычал и загудел.

"Муссон" начал отходить от причала, и накренившись на правый борт, пошел в набор скорости. Выяснилось, что борт прогнил слегка, и его зацементировали, отчего центровка нарушилась. Также Кусакин выведал у капитана, что, поскольку аккумуляторы не пашут, глушить движок нельзя.

Прокурорский работник Дабров, услышал эту новость, захохотал и начал разбирать ружье.

По пути дальнозоркий капитан углядел шевеление на причале рыбного хозяйства и направил судно туда. Оказалось, что по неизвестной причине, в садках подохло много рыбы-карпов, стерлядей и форели. Работники лихорадочно засаливали уснувших рыбин в двухсотлитровые пластиковые бочки. Капитан "Муссона", напугав их прокуратурой и Кусакиным, взял десятка два форели и стерляди. Также, пошарив в вагончике, стоявшем на причале, капитан отобрал у мужиков мешок с картошкой и луком. Сварили неплохую уху.

Во второй половине дня пришли в Зеленый Яр. Кусакин, надеявшийся сегодня же вернуться обратно, запретил капитану глушить двигатель. Следственно-оперативная группа сошла на берег и двинулась к сельсовету. Следователь Дабров отстал и начал приставать к местным мужикам с расспросами, где можно настрелять уток. Угрюмые зеленоярцы посоветовали ему замаскироваться на берегу, и дождаться утренней зорьки. Довольный Стас побежал обратно на катер за ружьем, но Кусакин вовремя пресек побег следователя, и заставил недовольного Даброва идти с ними.

Вместе с главой села пришли в дом убитого Степана. Криминала не обнаружилось, просто из носа у покойника выступила сукровица, но на всякий случай задержали одного из собутыльников мертвеца и отвели на катер. Может, сознается в чем?

Капитан тут же заставил его мыть палубу и прибираться. Покойника положили на корме, и привязали за ногу к ограждению, чтобы случайно не свалился за борт. Кусакин дал команду на отплытие.

К нему подошла делегация, в которую вошли следователь, и сагитированные им опер с участковым. Все они начали упрашивать Кусакина остаться, чтобы вволю поохотиться.

— А как заводиться будем, вы подумали? — зарычал на них майор. — Катер не машина, его с толкача не заведешь.

Но кто-то из богов, покровителей охоты, как раз в это время направил к берегам Зеленого Яра катерок. Он прошел мимо "Муссона" вверх по течению Косьвы, и скрылся там за мысом.

— Вот от него и заведемся, — забубнили поклонники свежей дичи. — Завтра с утра, после утренней зорьки.

Кусакин сплюнул за борт и согласился.

Ближе к вечеру охотники, вооруженные ружьем Даброва и двумя пистолетами макарова, отплыли на арендованной у местных мужиков лодке куда-то в прибрежные заросли. Кусакин съел всю уху, потом пожарили с капитаном картошки, и тоже съели.

— Охотники с голоду не пропадут, — рассудил он. — Они сейчас уток, гусей и лебедей настреляют. Суп себе сварят. Вкусный.

После этого, они с капитаном завалились спать. Вернувшиеся в темноте поклонники утиной охоты выражали свое возмущение отсутствием еды до тех пор, пока Кусакин не пообещал их утопить вместе с ружьями и утками. Парни погрызли черствого хлеба, попили чаю, и тоже легли спать.

Прекрасным осенним утром Кусакин вышел на палубу, потянулся, сделал несколько гимнастических движений и закурил.

Солнце еще собиралось вставать. Воздух бодрил лучше душа и водки. Кусакин чувствовал, как его легкие впитывают каждую молекулу речного кислорода.

У борта возились с лодкой охотники. Поглядев на них и сплюнув в темную воду, Кусакин сказал одно слово: "Катер".

Охотники соглашающе забубнили и отчалили. На носу сидел Дабров, поводя стволами ружья в разные стороны и принюхиваясь.

После завтрака-жареных карпов и густого сладкого чая, Кусакин вышел покурить. С берега спешил вчерашний задержанный, опасаясь, что могут уйти без него.

Покойник на корме лежал тихо. Благодать.