Начальник тишины - [7]

– Почему? – опешил Влас.

– Ты слушай, не перебивай. Так вот, тебе нужно исповедаться во всех твоих грехах, а заодно всю эту историю рассказать батюшке, а там уж как он благословит. Может, это прелесть была, обман бесовский. Понимаешь?

– Да я бы давно батюшке какому‑нибудь рассказал, только не было у нас там батюшек. Мы слышали, что в другие зоны они приезжали, а к нам ни разу. Слишком наша дыра далеко от храмов была. Сибирь‑то она знаешь какая большая. Вот и не пришлось мне за все эти годы исповедоваться… кроме, конечно, того разговора с Гостем.

– Опять ты про гостя!… Ну и ничего, раз раньше не мог с батюшкой посоветоваться. А теперь ты обязан все рассказать. Слышишь? Обязан.

– Так ведь я не против. Ты какого‑нибудь хорошего батюшку знаешь?

– Знаю многих. Например, мой духовник, отец Понтий. Он недалеко от моего дома служит. Он, правда, батюшкой только два года назад стал, но человек он очень добрый и рассудительный. Чувствуется, что жизненный опыт большой имеет. Хочешь с ним поговорить? Я завтра как раз к нему поеду, повезу новый подрясник.

– Ты что, сама сшила?

– Сама. Я уже батюшке давно обещала… Так пойдешь?

– Пойду. Мил, спасибо тебе.

– По-церковному «спасибо» не положено говорить – богохульство. Надо говорить «спаси Бог» или «спаси Господи», – покровительственным тоном поправила Мила.

– Ясно. Спаси Господи, – смущенно промямлил Влас. – А где встретимся?

– В двенадцать дня около храма, где вы тогда с Владом негра били. Помнишь? Дворами от меня пройти. Выйдешь из метро, там недалеко.

– Негра били?… А да, помню, – опять смутился Влас и покраснел. – Бедный негр. Мы его чуть не убили…

– Ну, до завтра. Желаю тебе Ангела Хранителя на сон грядущий.

– Спаси Господи. До свидания.

– Эх, Влас, а говоришь догматику читал, – вновь покровительственно заметила Мила. – Православные «до свидания» не говорят. Нужно говорить «прощай», то есть просить прощения, а то, кто знает, может мы умрем ночью и никакого свидания завтра не будет.

– Извини, – совсем уже потерялся Влас, недоумевая про себя: «А что же она мне «до завтра» cказала?».

– Да не «извини», – не унималась Мила, – а «прости». Православные говорят «простите», понял?

– Понял. Прости.

– Ну вот так, хорошо. И ты меня прости и до завтра, – удовлетворенно вздохнула Мила и повесила трубку.

Глава четвертая. Отец Понтий

Утром следующего дня Москва дышала морозной свежестью и казалась насквозь пронизанной солнечными лучами. Погода вполне отвечала настроению Власа. Он шел арбатскими двориками, не обращая внимания на прохожих, спешивших в то утро, как и всегда, по своим неотложным делам. Влас размышлял, что в этот самый день, для многих такой обычный, исполнится его заветное желание – он исповедуется у священника. О таинстве исповеди Влас много читал в заключении и старался исповедовать свои грехи Господу в личной молитве, как учили святые отцы, но знал, что необходимо принести покаяние и в таинстве исповеди, при свидетеле-священнике. Влас с радостным волнением думал о том, что, возможно, этот день станет важной ступенью его жизненного пути…

…Когда Мила и Влас окунулись в светлый сумрак уютного храма, с невысокими полукруглыми сводами, с разноцветными бликами лампад на свежевыбеленных стенах, отец Понтий рассматривал новый резной киот, специально исполненный для почитаемой иконы Богородицы. Кроме отца Понтия и полуглухой старушки-уборщицы в храме в это дневное время никого не было.

– Батюшка, благословите, – обратилась Мила к стоявшему спиной отцу Понтию.

– Бог благословит, – не оборачиваясь отозвался отец Понтий, узнав Милу по голосу.

– Батюшка молится, – шепнула Мила Власу. – Ну, проси благословения, как я тебя учила. Да руки‑то, руки лодочкой сложи, а не растопыривай.

– Благословите меня, отче, – кротким, умоляющим голосом попросил Влас. Было видно, что он еле сдерживает слезы.

Продолжая рассматривать киот, отец Понтий благостным тоном ответил:

– Бог тебя благословит, чадо. Кого это ты привела, Мила?

– Батюшка, это Влас. Ему нужно исповедаться.

Отец Понтий, наконец, оторвался от киота, повернулся и занес руку для широкого московского благословения… Да так и застыл. Рука плавно опустилась, словно тонущий в воде камень. Лицо священника выражало ужас.

– Что…!? Что с вами, батюшка! – запричитала Мила. – Вам плохо? Принести воды?

Влас в первую минуту ничего не мог понять. И вдруг… «У батюшки родимое пятно на скуле, как у Понтия Доримедонтовича», – пронеслось в его голове, а следом за этой мыслью картинки прошлого, как в немом кино, стали быстро сменять друг друга.

…Вот, он, Влас Филимонов, знакомится с Понтием Доримедонтовичем на курорте в Адлере. Новый знакомый – очень приятный деловой человек. Понтий Доримедонтович обещает позвонить, когда они вернутся в столицу. Вот, Понтий Доримедонтович, напоминает о себе в Москве и приглашает Власа в ресторан «Арагви», чтобы обсудить интересное дело, немного рисковое, но денежное. А вот Влас в подмосковном лесу, встречается с людьми Понтия Доримедонтовича, которые вручают ему оружие и задаток. И вот камера смертников, где, словно гром среди ясного неба, звучат слова Гостя о том, что Власа предали заказчики…