Начальник острова Врангеля - [10]

— Что ж, с градусниками я знаком. Будем мерить температуру погоде.

— Прекрасно, доктор. Ну, о трудностях, которые там нас могут встретить, я не говорю. Вы человек взрослый, понимаете.

— Не так страшен черт, как его малюют.

— Хорошо. Тогда немедленно займитесь приобретением и упаковкой медикаментов. Времени у нас не много.

— На каком судне пойдем?

— Если бы я знал…

С кораблем до сих пор ничего не было ясно. Одни говорили, что надо перегнать ледокольное судно из Мурманска или Архангельска. Это сложный переход, но зато точно будет известно: переселенцы до острова Врангеля доберутся. Другие утверждали, что существует — правда, тоже не в дальневосточном порту — прекрасный пароход «Вьюга». Надежный и сильный.

Но когда посмотрели, нет, не сам пароход, только рисунки его и схемы, когда подсчитали, сколько же он сможет взять на борт снаряжения и угля, то глазам своим не поверили. Пересчитали. Результат тот же: если «Вьюга» не оставит во Владивостоке ничего из снаряжения экспедиции, то… не будет места для угля. Вернее, угля пароход сможет взять всего лишь на трое суток.

Экспедиция рассчитана на три месяца, а угля на… трое суток.

— Может быть, этот пароход отапливается льдом? — мрачно пошутил Савенко. — Тогда топлива хватит на многие годы.

Больше всего разговоров было о шхуне Амундсена «Мод». После знаменитого своего дрейфа в Северном Ледовитом океане эта моторно-парусная шхуна стояла в одном из портов Аляски. Была она, что и говорить, очень удобна для плавания. Ведь строили ее специально для арктических переходов.

Внешторг договорился с владельцами «Мод» — берем судно. Договорились и о цене — сорок тысяч долларов. Оставалось только заплатить деньги. Но денег в тот момент не оказалось. Представители Внешторга не могли заплатить за шхуну и в то же время просили ее владельцев: никому не продавайте «Мод», она нам очень нужна.

Тут сработал закон рынка: раз вам очень нужна «Мод» — заплатите и побольше. Цена подскочила до восьмидесяти тысяч долларов.

Пришлось соглашаться.

Но теперь сделку затормозили сами владельцы. В Америке и в Канаде узнали, что судно предназначено для похода на остров Врангеля, что там будет организовано поселение. Хотя и были оставлены попытки завладеть советским островом, но помогать большевикам осваивать его богатства никто не хотел. «Мод» не продали.

Ушаков решил посоветоваться с известным дальневосточным капитаном Миловзоровым. Встретились они во Владивостокском порту. Миловзоров, подумав, повел Ушакова к пароходу «Ставрополь».

— Вот. Это единственный пароход, о котором может идти речь. Самое прочное судно на Дальнем Востоке. Ему, правда, почти двадцать лет, и потрудилось оно немало… Но ничего лучшего не найдете.

— А оно приспособлено к плаванию во льдах?

— Вообще-то нет. Хотя со льдами «Ставрополь» сталкивался. Во время рейсов из Владивостока на Колыму. Конечно, это не ледокол. Но снаружи он обшит стальными листами.

Ушаков быстро прикинул в уме. Другого судна не найти. Если «Ставрополь» обшить новыми стальными листами, заменить часть шпангоутов… Пожалуй, можно пойти на нем.

— Вы бы согласились стать капитаном парохода в этом рейсе?

Он знал, что Миловзоров уже плавал на «Ставрополе» и плавал в Северном Ледовитом океане.

Капитан погладил свои пушистые усы:

— Отчего не согласиться? Давайте попробуем.

Так. Прекрасно. Судно есть. Есть и опытный капитан, который проследит за ремонтом парохода, подберет команду. Есть врач. Чукчей или эскимосов, будущих поселенцев, надо искать на Чукотке. Но еще нужен опытный охотник-промысловик. Нужен толковый помощник.

— А вы Павлова пригласите, — посоветовал Миловзоров.

— Кто он такой?

— Ну-у… Его на Чукотке многие знают. Учитель. Отец у него был русский, мать камчадалка. Хороший охотник. Женат на эскимоске. Прекрасный человек, быт и нравы эскимосов, чукчей знает великолепно. Если он согласится поехать, вам здорово повезет.

Ушаков прощается с капитаном, снова мечется в поисках снаряжения. Деньги на него отпущены, да что делать с деньгами, если нет товаров? До июля осталось совсем немного, а сколько еще не приобретено!

Наконец на одном из бесконечных совещаний решили: «Ставрополь» сначала зайдет в Японию, там будет куплена часть снаряжения. А пока товарищу Ушакову придется съездить в Шанхай, нельзя же все покупки откладывать до посещения Японии.

Шанхай. Китайский город. Китайский? Почему же названия улиц в центре английские и французские? Почему при входе в парк объявление: «Собак не водить, китайцам вход запрещен»?

Английские, французские банки, владельцы которых живут в Европе или Америке, иностранные крейсеры в порту, у домов японские солдаты… Броневики… Вот в чем дело — сегодня годовщина расстрела англичанами китайских студентов. Боятся… Распоряжаются богатствами страны, понастроили себе роскошные виллы и здания банков, контор, даже деньги собственные выпускают, а народа боятся.

Ушаков едет по центру Шанхая на автомобиле. Солдаты, роскошь витрин, сытые лица чиновников… Улицы немноголюдны. Напряженная тишина. И вдруг — не то стон, не то песня: «Хэй-хо! Хэй-хо!»

Восемь китайцев впряглись в тяжелую повозку и тащат ее, согнувшись до земли. На повозке ящики с английскими надписями.