Набат - [27]

Он надолго умолк — так надолго, что Цитре Терранове это начало бы щекотать нервы, но серп Анастасия всего лишь нашла тишину утомительной.

— Я так полагаю, вы явились не со светским визитом, серп Поссуэло?

— Я действительно рад видеть тебя, Анастасия, — сказал он, — но причина, по которой я здесь, тесно связана с причиной, по которой здесь находишься ты.

— Боюсь, я не совсем понимаю.

Он опять пронзил ее тем же испытующим взглядом, а потом спросил:

— Что ты помнишь?

В Цитре снова вспыхнула паника, но она постаралась скрыть ее. По правде говоря, кое-что она уже вспомнила, но далеко не все.

— Мы с Мари — то есть с серпом Кюри — поехали на Твердыню ради разбирательства, которое проводили Великие Истребители, только я не помню, чего оно касалось.

— Оно касалось того, кто станет преемником Ксенократа на посту Верховного Клинка Средмерики, — объяснил Поссуэло.

Дверь в ее память открылась чуть шире.

— Да! Точно, теперь я вспомнила. — В ней нарастал страх. — Мы предстали перед Советом, изложили свои аргументы, и Совет решил, что Годдард не годится на этот пост, что Верховным Клинком должна стать серп Кюри.

Поссуэло откинулся назад, по-видимому, слегка опешив.

— Ах вот оно что…

Новые воспоминания, словно штормовые тучи, заклубились на ментальном горизонте Цитры.

— Я по-прежнему не помню, что случилось дальше.

— Возможно, я смогу тебе помочь, — сказал Поссуэло, видимо, решив, что хватит ходить вокруг да около. — Мы нашли тебя в Хранилище Прошлого и Будущего в объятиях молодого человека, который убил Истребителей, а вместе с ними и тысячи других людей. Того самого монстра, что утопил Твердыню.

●●●

Роуэну приносили еду и воду дважды в день — просовывали в маленькое отверстие в двери. Но тот, кто делал это, не произносил ни звука.

— Вы говорить умеете? — спросил Роуэн при очередной кормежке. — Или вы вроде тех тонистов, что отрезают себе языки?

— Не стоишь ты того, чтобы на тебя слова тратить, — отбрил тюремщик. Он говорил с каким-то акцентом. Франкоиберийским? Чиларгентинским? Роуэн не знал, на каком он материке, не говоря уже о регионе. Или, может, он неправильно понял всю ситуацию. Может, он вовсе и не живой. Может, он умер окончательно и, судя по жаре, царившей в камере, попал в то место, которое люди Эпохи Смертности называли адом. И тогда Роуэна ждут пламя, сера и настоящий Люцифер с рогами и всем прочим, готовый наказать наглеца за кражу своего имени.

В голове у Роуэна слегка мутилось, так что и этот расклад казался ему вполне реальным. Если так, то он надеялся, что Цитра сейчас в другом месте — с жемчужными воротами и пуховыми облаками, где каждый обитатель снабжен парой крылышек и арфой.

Ха! Цитра, играющая на арфе! Как же ее, должно быть, воротит с этого!

Ладно, шутки в сторону. Если он все-таки в мире живых, то Цитра тоже где-то здесь. Несмотря на обстоятельства, Роуэн черпал утешение в осознании того, что план серпа Кюри сработал. Нет, конечно, не стоит предполагать, что великая Гранд-дама Смерти имела намерение выручить его, Роуэна, — его спасение было лишь побочным эффектом. Ну и ладно. Он сможет с этим жить. Разумеется, до тех пор, пока жива Цитра.

●●●

Хранилище Прошлого и Будущего! Как она могла забыть о нем?! Стоило только серпу Поссуэло упомянуть это название, и к Цитре вернулась память. Она закрыла глаза и долго лежала так. Воспоминания нахлынули на нее неумолимо, как вода на улицы гибнущей Твердыни. Раз начавшись, их поток не иссякал. За одним откровением приходило другое, каждое последующее страшнее предыдущего.

Разрушающийся мост.

Обезумевшая толпа на пристани тонущего города.

Сумасшедший бег вслед за Мари на верхний этаж.

И Роуэн.

— Анастасия, с тобой все в порядке? — осведомился Поссуэло.

— Погодите немного, — попросила она.

Она вспомнила, как Мари заманила их с Роуэном в Хранилище и запечатала его снаружи. А еще она вспомнила все, что случилось потом, вплоть до самых их последних мгновений во тьме.

Итак, фрагменты погибшей Твердыни легли на океанское дно. В склепе становилось все холодней и холодней, Цитра с Роуэном натянули на себя все имеющиеся мантии серпов-основателей. И тогда Цитра предложила: вместо того, чтобы ждать, когда в камере закончится кислород, лучше сбросить всю одежду и отдать тела на волю холода. Как всякий серп, она знала много способов умереть. Смерть от гипотермии гораздо легче смерти от удушья. Ты просто постепенно немеешь, и это лучше, чем отчаянно хватать ртом воздух. Они с Роуэном держали друг друга в объятиях, согреваясь лишь теплом своих тел, пока оно не начало иссякать. Они не разомкнули объятий и тогда, когда их охватила неистовая дрожь. А потом они замерзли до такой степени, что и дрожь прекратилась. Они скользнули в небытие.

Наконец Анастасия открыла глаза и взглянула на Поссуэло.

— Пожалуйста, скажите мне, что серп Кюри в безопасности!

Он глубоко вздохнул, и девушка все поняла еще до того, как он что-либо сказал.

— К сожалению, — промолвил Поссуэло, — она погибла вместе с остальными.

Наверно, для мира это уже не было новостью, но Анастасии, узнавшей обо всем только что, эта весть причинила невыносимую боль. Девушка запретила себе плакать. Во всяком случае, не сейчас.