Набат-2 - [25]

Пустые наручники произвели впечатление: нужный человек.

— Далеко не уйдут, — подбадривал поделыциков Сыроватов.

Прикинули маршрут.

— На Ессей двинутся, — уверенно сказал тот самый казак, который лично пленял Кронида с Оками. Говорил уверенно вовсе не из осведомленности: хотелось быстрее избавиться от нагловатых архангеловцев.

Обсудив вероятность, братва совсем было отправилась в путь, как вдруг внимание всех привлек звук.

— Никак козево летит, а, Митяй? — прислушался Сыроватов, расслышав шмелиное шуршание лопастей в тихом небе, откуда в последние времена ничего, кроме мороси, не сыпалось. — Богатые, видать, клиенты летят, на бензин де гежки водятся.

Братва переглянулась: вертолет им подошел бы сейчас в самую пору. Казаки поняли перегляд, но не спешили выказывать свое отношение. Кому клиент, кому пациент, а кому и документ везут на переезд к нормальной жизни: атамана Новокшонова ждали давно.

Услышали стрекот лопастей и Кронид с Оками.

— За нами, — утвердительно сказал Кронид. — Друг прилетел.

— Так пойдем же быстрей! — потянул его Оками. Кронид медлил. Желания возвращаться не появилось.

— Чего ж ты? — торопил Оками.

— Не успеем, — высказался Кронид.

— Тогда костер разведем, нас заметят.

На костер Кронид согласился.

Тем временем вертолет сел на центральной площади города, куда прискакали на джипах, «газиках» и, разумеется, лошадях все заинтересованные лица. Первым из вертолета вышел профессор Луцевич. Его первым узнали сидящие в джипе:

— Важная птица прилетела. Луцевич.

— Была важной, — поправил Чухрин. — Но мудрой осталась.

Все спешились и подошли к вертолету ближе.

Луцевич стоял у открытой дверцы подбоченившись и оглядывал разномастное окружение. Архангеловцы его заинтересовали больше остальных. Не робел. И чего вдруг? Далековато он забрался, слов нет, туда, где в горячих головах блуждают беспредельные понятия. Так не один же… За спиной тянули воздух мощными легкими два охранника, крупные телом. И не в этом счастье. Главное, правильно определить вводные при столь заинтересованной встрече: он мало кому нужен из дикарских побуждений, не бусы, чай, а вертолет в тайге — вещь блестящая. Польститься можно.

— Здравствуйте, Олег Викентьевич, — вежливо приветствовал Луцевича первым Сыроватов. — С прибытием!

— О, Ваня Сыроватов! — искренне обрадовался Луцевич. — Ты-то как здесь очутился? Какими ветрами?

— Перестроечными, — потупился Иван. — Я-то вас знаю, а вы меня откуда? — явно смущался он популярности.

— Из телевизии, — улыбался Луцевич. — Из «Дорожного патруля».

— Да уж, — не поверил Иван.

— Своими глазами, клянусь! Фото показали и биографию озвучили: примерный грейдерист Иван Сыроватов бросил вверенную технику и ударился в бега за три месяца до полной отсидки.

— Так амнистия! — засомневался Иван в информации, полученной от братвы. Те пока напряженно отмалчивались, следя внимательно за ходом встречи.

— Амнистия, — подтвердил Луцевич. — Но утек ты раньше срока и попал в розыск. И компания у тебя яркая, — оглядел он нахмуренных архангеловцев. — Только возвращаться надо обязательно к родному фейдеру.

— Можно подумать, вы меня исповедовать приехали, — враз погрустнел Иван, переминаясь с ноги на ногу. — А вы ведь не поп, а врач, как известно.

— Именно, Ваня, — ласково улыбался профессор. — Антропология — мать криминалистики. Поэтому без долгих прощаний садись и поехали. Нужен ты нам.

— А если он и нам нужен? — подал голос Чухрин, выступая вперед. — Чего вдруг маститый ученый интересуется терпигорцами? Вам кесарево, нам слесарево. Пусть власть его вызволяет.

— Я подойду для такой чести? — В проеме двери показался атаман Новокшонов.

— Анатолий Матвеевич! — сдернул папаху с кудрей старший казачьего патруля.

— Надень, — посоветовал Новокшонов. — Головку дождичек посечет. — Крупный и плотный телом, он придавал значимость своему среднему росту умением степенно передвигаться и модулировать голосом, чем завоевывал уважение и доверие окружающих.

— Здорово, братва! — приветствовал он архангеловцев голосом пахана и вполне достоверным.

— Привет, — нестройно ответили они. Его назначение замом к Сумарокову тасовало все карты, ссориться расхотелось, и вертолет потускнел вместе с надеждами быстро ехать, хорошо отдыхать.

— Так заберу я бывшего убивца, а ныне передового грейдериста Ваню Сыроватова? — спросил он и обратился к Ивану: — Не хлюзди, Ваня. Ты свое отмотал, приварка к сроку не будет. Зуб даю. Но Олегу Викентьевичу поможешь. И вы тоже, — вернулся он взглядом к братве. — Косточки, говорят, раскопали интересные?

— Какие еще косточки? — глядя искоса, спросил Чухрин.

— Сам хочу видеть, — ответил Новокшонов. — Искали ценное, сказывают, нашли бесценное?

Он знал, о чем спрашивал. Года два назад, когда взялись рыть Сибирь, стали попадаться в этой глухомани занятные вещи. От костей мамонта до предметов неизвестного назначения и цивилизации. Как во времена Клондайка, в Сибирь рванули искатели приключений и богатства. Архангеловцы сориентировались первыми, объявив территорию зоной своего криминального промысла. Но два года назад археологические и прочие ценности сбывались за рубеж с хорошим наваром, а теперь банка тушенки российского производства весила больше бивня мамонта. Щи из бивня не сваришь, не топор, а Европа ощутимо стала голодать, Америка засыхала и просила воды, поэтому цивилизованные граждане перестали ходить в музеи и на выставки, тратя день на очереди за бесплатным супом.