На зов тринадцатой могилы - [9]

— Ужасно.

Опухшие от слез веки распахнулись, и Куки беспокойно пожевала губу.

— Там, где я была, сплошные мучения. Пели певчие птички. То тут, то там на декоративных деревьях росли экзотические фрукты. Белки готовили изысканные блюда. Мышки прибирались в доме и штопали мне носки. Хорошо хоть, не мочились в них, а так, конечно, все было плохо.

Лицо подруги превратилось в изумительный образец полнейшего безразличия.

— То есть из нашего мира тебя сослали прямиком в Диснейленд?

Я приподняла уголок губ.

— Самый подходящий для меня ад, скажи?

Рассмеявшись, она опять потянула за лямку лифчика и наспех оглянулась на Рейеса. Любой другой мужчина сразу бы отвернулся и сделал вид, что не замечает неудобств подруги, но не мой. Не-а. Мой склонил голову набок, чтобы лучше видеть подробности, а потом вдруг посмотрел куда-то мимо нас и подмигнул.

Я обернулась. Мальчик-призрак пришел сюда за мной и теперь прятался за маленьким холодильником, поглядывая на нас из-за его угла. У мальчика были каштановые волосы и грязное личико. Почти такое же грязное, как и футболка. Посмотрев на Рейеса огромными настороженными глазищами, он снова нырнул за холодильник.

— Можно мне с ней увидеться? — спросила я у Куки.

Подруга кивнула:

— Она сказала, что хочет поспать, но так и не уснула. Наверное, и сейчас не спит.

Кук проводила меня в спальню Эмбер. Это была одна из нескольких комнат, которые использовались под кабинеты, когда склад еще работал. Кивнув, Куки оставила меня одну.

Я постучала в закрытую металлическую дверь и, не получив ответа, сама ее открыла. Из комнаты хлынул поток эмоций. Вряд ли Эмбер могла бы уснуть под таким натиском. Приоткрыв дверь пошире, я шагнула в темное помещение. Эмбер сидела на раскладушке и глядела в грязное окно.

— Можно войти? — спросила я.

Эмбер застыла и не оборачивалась не меньше минуты, а когда все-таки повернулась ко мне, ее лицо дышало осторожностью, будто она не могла позволить себе надежду.

— Привет, солнце.

С приоткрытым ртом она смотрела на меня огромными как блюдца глазами. В общем, отреагировала на мое появление так же, как и ее мать, разве что…

— Тетя Чарли?

Не веря собственным глазам, Эмбер моргнула, а мгновение спустя подскочила с раскладушки и рванула ко мне.

Не-а. Реакция точь-в-точь.

Изо всех сил я прижала ее к себе, а в мыслях снова и снова вертелся образ безжизненных голубых глаз. Эмбер умерла. По-настоящему. Для меня это случилось давным-давно, но я до сих пор помнила лицо, больше не дышавшее жизнью. Эмбер Ковальски обожала жизнь, искрилась ею, но в тот ужасный, кошмарный вечер все изменилось.

Тогда, глядя на бездыханное тело Эмбер, я думала о Пип. А если бы это была она? Мне дали одно правило, один-единственный закон, которому я должна была подчиняться, и я нарушила его ради лучшей подруги. Я оглянулась на Рейеса, поклялась, что сумею вернуться, и прикоснулась к Эмбер. Исцелила ее. Вернула к жизни.

За сотню проведенных в мучительной тьме лет я ни разу об этом не пожалела. И никогда не пожалею.

— Привет, солнышко, — снова пробормотала я в длинные темные волосы. — Как ты тут?

Выдохнув очередное сдавленное рыдание, она обняла меня еще крепче. Я притащила ее к раскладушке и усадила. Она перебралась мне на колени и так расплакалась, что сердце кровью обливалось. Эмбер была в полнейшем раздрае, и в этот самый момент до меня дошло: может быть, она не хотела, чтобы ее возвращали к жизни. А вдруг там она была счастлива? Вдруг она хотела остаться, а я насильно оторвала ее от семьи?

Однако не стоило забывать, что Эмбер умерла жестокой смертью. Ее лучший друг дефис бойфренд был в шоке. Он видел, как за нее цеплялся священник, пытаясь остаться на Земле, в то время как ад тащил его вниз. Иными словами, он растерзал Эмбер до смерти. То, что она пережила в его руках…

Я прижала ее к груди, где буйным цветом цвела боль.

— Прости меня, солнышко… Мне очень, очень жаль!

Наконец она подняла голову.

— Жаль?

— Представить не могу, через что ты прошла, когда тот священник, которого я собственными руками выпустила на свободу…

— Но… ты ведь не жалеешь, что вернула меня?

— В смысле? — Я слегка отстранилась. — Так вот о чем ты думаешь?

— Из-за меня тебя выгнали с Земли.

— Ох, милая! — Я снова прижала ее к себе. — Я поступила бы точно так же не задумываясь.

— Правда? — еле слышно спросила она.

Пришлось заставить ее посмотреть на меня.

— Не задумываясь. Эмбер, ты особенная. Ты…

— Я кое-что видела.

— Что именно?

— Обо мне, Квентине и Пип.

Коснувшись ее подбородка, я приподняла ее личико к себе и заглянула в полные слез голубые глаза.

— Что ты видела?

— Мы должны ей помогать. Пип. Мы часть ее армии. — Эмбер опять опустила голову. — Поэтому ты меня вернула?

— Вовсе нет, — ответила я таким строгим тоном, каким только могла. — Я вернула тебя потому, что люблю тебя и не представляю без тебя жизни.

От намека на улыбку смягчились взволнованные черты.

— А знаешь, в случившемся есть и кое-что хорошее.

— Да неужели? И что же это?

— Теперь я вижу, из-за чего весь сыр-бор. Ты ослепительная.

А, ну да. Мой свет. Я же маяк, который видят мертвые со всех концов земли и через который при желании могут перейти на другую сторону. Это я о тех несчастных душах, которые не перешли сразу после смерти.