На злодеев глаз наметан - [35]

– И постарается обеспечить себе алиби задолго до того, как явится по моему вызову в Скотленд-Ярд. Вы совершенно правы, сэр, он не дурак!

Данн прищурился:

– Вы серьезно считаете, что он способен вышибить мозги своему кузену?

– Наличие у него мотива – вещь небесспорная. Они с женой растят дочь Томаса, мисс Флору Тапли, как родную дочь. Мисс Флора собирается скоро выйти замуж. Ее жених – выгодная партия. Младший сын пэра, ни больше ни меньше! Представьте, какие надежды возлагают родные Флоры на этот брак!

Данн что-то проворчал, но я продолжал, не обращая на него внимания:

– Джонатан Тапли хотел, чтобы его кузен прислал письменное согласие на брак. Он был против того, чтобы Томас Тапли сам приезжал сюда, заявлял о своих отцовских правах и выдавал дочь замуж!

Данн снова что-то пробормотал себе под нос и ткнул в меня коротким мясистым пальцем:

– Мы обязаны как можно скорее найти злодея! Чем больше проволочек, тем вероятнее, что репортеры что-то пронюхают! Подумайте о тех, чьи интересы окажутся задетыми. Красивая и чистая молодая леди – полагаю, Флору Тапли можно так назвать – готовится к свадьбе с сыном пэра. Знаменитый адвокат. Загадочная француженка сомнительного происхождения, которую видели вместе с жертвой на пляже заграничного курортного городка… Росс, просто ужас! У этого дела все составляющие грошового бульварного романа!

Глава 8

Элизабет Мартин Росс

– По-моему, – сказала я Бену тем же вечером, когда он вкратце пересказал мне свой разговор с королевским адвокатом, – Джонатан Тапли с женой очень эгоистичные, даже жестокие люди. Джонатан практически вынудил своего кузена Томаса отправиться в ссылку, чтобы они могли по-прежнему опекать малютку Флору. Как он потом посмел требовать от кузена письменного согласия на брак дочери, заверенного нотариусом? Ведь он запрещал бедняге вернуться в Англию, чтобы тот мог лично дать свое согласие и даже присутствовать на свадьбе дочери!

Меня переполняло негодование при мысли о том, как несправедливо поступили с бедным Томасом.

– Если бы Томас вдруг объявился, неужели вспыхнул бы скандал? – пылко спросила я. – Никто не собирался вспоминать события сорокалетней давности… После того происшествия в Оксфорде прошло так много времени. Он очень давно покинул Англию, почти десять лет не возвращался на родину!

– Джонатан и Мария Тапли не были так уж уверены в последнем, – мягко возразил Бен, но я сдаваться не собиралась.

– Неудивительно, что Томас вернулся тихо, не известив своего кузена. Он хотел повидаться с дочерью; его желание вполне естественно! Если бы на его месте был мой отец…

– Но Томас Тапли не был доктором Мартином, – резко перебил меня Бен. – Когда твой отец остался вдовцом с маленьким ребенком на руках, он постарался вырастить тебя сам. Томас же охотно отдал дочь своему кузену. Впрочем, его можно простить. Не забывай о том, в каком непростом положении он находился. Дочь доктора Мартина вполне могла быть хорошо информированной и обладать терпимыми взглядами на вопросы пола, но большинство молодых женщин из приличных семей воспитываются в прискорбном невежестве. Предположим, что Томас оказался замешан еще в одном скандале. Кто и как мог объяснить все бедной Флоре? Томас понимал, насколько будет лучше для всех, если он переселится за границу. Кроме того, мы с тобой понятия не имеем, почему он вдруг захотел вернуться. Если он так отчаянно стремился повидаться с дочерью, почему он медлил вначале в Саутгемптоне у миссис Холланд, затем в доме миссис Джеймисон, не связываясь с Джонатаном и не пытаясь встретиться с Флорой?

– Ему не хватило духу, – предположила я. – Бедняга! По-моему, его дочь даже не знает, как он выглядит… то есть выглядел… Или, может быть, Томас хотел потянуть с согласием на брак?

Бен бросил на меня торжествующий взгляд:

– Лиззи, ты не учитываешь одного важного обстоятельства. Томас не знал, что Флора помолвлена и собирается замуж, потому что письмо, которое Джонатан послал на его последний адрес в Ницце, вернулось нераспечатанным. Джонатану не удалось найти кузена. Поверенные Томаса видели его в январе прошлого года. Он обещал прислать им свой новый адрес, как только подберет себе жилье, но никакого адреса они не получили. Ты как будто заранее уверена в полной невиновности Томаса Тапли. Может быть, вместо того, чтобы считать его тихим книжником, который живет в доме у почтенной квакерши, тебе лучше представить его человеком, который гуляет по пляжу в Довиле об руку с дамой сомнительной репутации!

Его последний довод попал в яблочко. Бен с торжествующим видом ждал моего ответа. Впрочем, я не долго молчала.

– Он ничего не сообщал Джонатану, потому что знал, как тот отнесется к его решению. Первое письмо вернулось. Джонатан, кажется, потом посылал еще письма? Он писал на те адреса, по которым когда-то жил Томас. И что же, неужели все письма до единого вернулись к нему? Почему нельзя предположить, что одно из них все же дошло до Томаса?

– Потому что Томас к тому времени, похоже, уже вернулся в Англию, – тут же ответил Бен. – Теперь нам известно, что, навестив поверенных в Харрогите и пообещав прислать свой новый адрес, он уехал в Саутгемптон, город на другом конце страны. Почему он так поспешно бежал из Харрогита? Может, боялся случайно встретиться со старыми знакомыми, которые помнили его по прошлой жизни? В Саутгемптоне он жил с февраля по июль. Собирался ли он вернуться во Францию? Если так, похоже, вскоре он оставил эту мысль, потому что приехал в Лондон, но вовсе не для того, чтобы разыскать своего кузена. С июля и до смерти он тихо жил у миссис Джеймисон. Томас, как говорится, залег на дно… Джонатан начал разыскивать кузена в октябре прошлого года, после того, как Флоре исполнилось девятнадцать лет. Тогда же появился претендент на ее руку. Но Джонатан напрасно тратил свое время и писчую бумагу. Томас Тапли уже был здесь. Ничего удивительного в том, что письма до него не доходили. Он бежал из ссылки, вернулся в Англию… и вовсе не потому, что хотел встретиться с кузеном или с дочерью.