На злодеев глаз наметан - [100]

Изложив свое мнение о предпосылках убийства, я выжидательно смолк.

– Инспектор, даже если я сделал все, о чем вы говорите, а я ничего подобного не признаю, от того, чтобы «поговорить» с Томасом, до хладнокровного убийства очень далеко, – заметил Тапли. Он внимательно слушал мои доводы, как слушал бы выступление противной стороны в суде.

Я еще не закончил. Но мне необходимо было двигаться медленно и осторожно, потому что я собирался перейти от того, что Джонатан Тапли чувствовал, к тому, что он, возможно, совершил.

– Вы потихоньку вошли в дом, звонить у парадной двери не стали. Вы не хотели, чтобы вас увидели и запомнили. Никто не должен знать о связи Томаса Тапли с жителями Брайанстон-сквер! Воспользовавшись тем, что служанка вышла, вы проскользнули в дом через кухню, поднялись по черной лестнице, нашли нужную комнату, тихо открыли дверь… Ваш кузен сидел в кресле, поглощенный книгой. Зрелище лишь усугубило ваш гнев. Вот он, человек, который нарушил слово и готов причинить всем столько неприятностей! Очевидно, ему на все наплевать! Вы впали в ярость. Схватили трость – вот эту… – Я указал на нее. – Вы ударили Томаса по затылку, и он упал на пол. Вы ударили его еще раз, когда он уже лежал на ковре. Ударив его однажды, вы уже не могли рисковать; придя в себя, он наверняка рассказал бы о том, кто на него напал. Он не должен был выжить!

Тапли прислонил трость к колену и сложил пальцы вместе.

– Надо отдать вам должное, инспектор, вы изобретательны! Вы вызываете мое любопытство. Откуда мне было знать… повторяю, я ни в чем не признаюсь… итак, откуда мне было знать, в какой комнате находился мой кузен?

– Вам немного повезло. Вы посмотрели на дом с фасада – тогда вас видела свидетельница – и мельком заметили его в окне второго этажа.

– В самом деле? Вынужден снова попросить вас, инспектор, назвать вашу свидетельницу. Согласитесь, я должен убедиться в том, что она существует на самом деле.

– Вас видела хозяйка дома из окна гостиной на первом этаже.

– Хозяйка дома? – ошеломленно переспросил Джонатан Тапли. – Вы имеете в виду пожилую квакершу, которая явилась на похороны?

– Да, сэр.

– Она меня не знала. Допустим, она в самом деле увидела на улице незнакомого человека… С чего она взяла, что это я? – В его голосе зазвенели гневные нотки.

– Она узнала вас, так как у нее была возможность рассмотреть вас вблизи во время короткой поездки на кладбище в день похорон.

– Похороны состоялись спустя какое-то время после смерти моего кузена, – возразил Тапли. – Она не могла быть уверена, что я – тот человек, кого она, по ее словам, недолго видела в окно, к тому же несколько дней назад! Боже правый, инспектор, ведь вы расследуете не первое дело и понимаете, что, даже когда речь заходит об одном и том же событии, свидетели все могут трактовать по-разному. Когда их просят описать чьи-то приметы, один говорит, что человек, которого он видел, был высоким, другой назовет его же низкорослым. Один клянется, что он видел трость… – Тапли указал на свою, – а другому кажется, что субъект, о котором идет речь, шел с зонтом! Очевидно, все они не могут быть правы. Так почему же вы, инспектор, так уверены в том, что ваша единственная, ведь она единственная свидетельница, не ошибается? Насколько я помню, она – дама весьма солидного возраста. Она религиозная особа и, несомненно, много времени проводит за чтением Библии. Едва ли у нее хорошее зрение. Возможно, она носит очки для чтения.

– Нет, сэр, не носит, это установлено. – Я улыбнулся.

Конечно, он был прав: уверенность миссис Джеймисон в том, что она видела перед своим домом именно Джонатана Тапли, легко поколеблет опытный адвокат. Но я не сомневался в том, что мы с ней правы. Джонатан был на месте преступления. Теперь он знает, что его там видели. От досады внутри у меня все сжалось, как от боли. Мне необходимо его уличить. Но как?

Тапли схватил трость и с величественным видом встал.

– Инспектор Росс, я проявил терпение и выслушал ваши бредни. Два ваших ключевых свидетеля, доктор и хозяйка дома, не выдержат и пяти минут перекрестного допроса! Как и кебмен, кстати… даже если вы найдете такого, который скажет, что возил меня в тот день, в то время и на то место. По вашим же собственным словам, я был у него одним из многих пассажиров. Допустим – опять-таки чисто гипотетически, – что я помню, как в тот день рано вышел из здания суда. Допустим, я признаю, что пошел на ту улицу и прогуливался перед тем домом, раздумывая, не подняться ли к кузену и не объясниться ли с ним… Но, допустим, затем я скажу, что передумал и ушел, так и не увидевшись с Томом. Что тогда, Росс? Вы не можете доказать, что я входил в дом, в комнату, где сидел мой кузен. Если вам больше нечего сказать, я уйду… разве что вы меня арестуете. Или вы совершенно выжили из ума, что намерены обвинить меня в убийстве? Говорите же, я ухожу!

Он стоял передо мной – щеголь, который не так давно вошел ко мне в кабинет и заявил, что, как ему кажется, он может опознать жертву. Помню, как он стоял в морге, смотрел на тело кузена, и на лице его не промелькнуло ни капли жалости. Передо мной был тот же человек в элегантной дорогой одежде, с той же приметной тростью. Он смотрел на меня высокомерно и с торжеством. А ведь он убийца! Я не мог допустить, чтобы он одержал надо мной верх. Мы с ним были словно дуэлянты, которые целятся друг в друга из пистолетов в предрассветном тумане. Джонатан Тапли свой выстрел произвел. Теперь моя очередь. Предстояло понять, чьи нервы крепче…