На землях рассвета - [23]

— Полагаю, вы встречали друга, который так и не приехал, — так же вежливо сказал мужчина. Голос у него был мягкий, располагающий, но Найко это не тронуло: сейчас все гиты казались ему бандитами и ворами.

Он помотал головой, понимая, что это не так. В конце концов, отмалчиваться, когда тебе задали вопрос, было уже не просто невежливо — это было оскорбление спросившего, всего на ступеньку отстоявшее от плевка в лицо.

— Нет. Я сам только что приехал, — ему вовсе не хотелось этого говорить, но что он еще мог сказать?

Мужчина внимательно осмотрел его — с ног до головы.

— Похоже, у вас украли все вещи, ведь правда? — Он еще раз посмотрел на Найко. — Возможно, и деньги. Это очень неприятно. Меня зовут Фаррис. Если угодно, вы можете переночевать у меня.

— Нет. Я сейчас… поеду к другу. Мне не нужна ваша помощь. Спасибо, — мягкий, обволакивающий голос заставил его стыдиться даже непроизнесенной лжи и Найко вновь помотал головой, уже окончательно запутавшись.

— Откуда вы знаете, дома ли ваш друг? — спросил Фаррис. — Вечером мы, гиты, веселимся. У него есть телефон? У меня тоже. Вы можете позвонить от меня.

— Он не гит. Он ойрат. Ультра, — ответил Найко с совершенно бессмысленным злорадством. Но Фаррис не смутился.

— В таком случае, сомневаюсь, что он составит вам приятную компанию в прогулках по городу. Ультра не пользуются здесь популярностью, — это была не угроза и не насмешка. Просто констатация очевидного факта. — Здесь есть множество интересных мест, о которых они вряд ли знают. И даже если знают, не могут туда пойти. Я прошу… нет, я настоятельно приглашаю вас поехать ко мне.

Найко начал злиться. Конечно же, он знал, что гиты очень гостеприимны. Если бы его не ограбили сразу по приезде — и не попытались потом продать в рабство — он с готовностью принял бы приглашение Фарриса, просто чтобы обеспечить себе какую-то базу на время поисков. Но сейчас эта медовая настойчивость показалась ему очень даже подозрительной.

— Не думаю, что мой друг одобрит это. Он — Аннит Охэйо анта Хилайа. Я должен быть у него сегодня вечером. Это не подлежит обсуждению. Я не могу принять ваше приглашение. Извините, — Найко понимал, что говорит, словно придворный из плохого фильма, и густо покраснел. Фаррис вновь окинул его взглядом — с ног до головы — только теперь насмешливым.

— Вам не стоит бояться меня, сударь. Поверьте, я не хочу причинить вам вреда. Скорее напротив. Что вы скажете, если я признаюсь, что хочу с вами переспать?

Найко беззвучно раскрыл рот, словно рыба. Теперь-то он понимал все, — но это, увы, ничем не могло ему помочь. Он должен был просто послать Фарриса — куда-нибудь подальше — но он не привык оскорблять незнакомых людей. К тому же, он еще никогда не делал таких вещей, и ему очень интересно было бы попробовать. И в то же время это было совершенно невозможно. Так и не ответив ничего, он глупо покраснел, словно мальчик. Фаррис засмеялся и потрепал его по плечу.

— Соглашайтесь, юноша. Я нахожу вас чертовски симпатичным.

В Найко с неистовой силой столкнулись возбуждение, любопытство и стыд. Именно последний одержал победу. Накрыв руку Фарриса своей крепкой ладонью, Найко стал медленно, но все сильнее сжимать ее. Вероятно, его взгляд оказался достаточно выразительным, потому что Фаррис вдруг вырвал руку и, пробурчав что-то, исчез.

Найко с облегчением вздохнул. После этой маленькой победы его настроение вдруг волшебным образом улучшилось — а всего через минуту подошел нужный ему автобус. Он быстро проскользнул внутрь и плюхнулся на мягкое сиденье у окна, довольный, что никто не сел рядом.

5.

Автобус плавно, почти бесшумно тронулся — как и полагалось машине из близкого здесь Леванта. Найко немедленно прилип к стеклу. В уютном, прохладном салоне его вновь охватило ощущение возвращения в детство, хотя город за окнами был не совсем таким, какой он помнил. Широкие улицы затенились громадными деревьями, так что Найко казалось, что сейчас уже ночь. Дома здесь были невысокие, в два или в три этажа — старые, с деревянными решетками и верандами; фонарей не было. Их заменяли многочисленные силовые поля, — в основном низкочастотные, розоватого цвета, — в окнах или в витринах бесчисленных ресторанчиков. Ресторанчики победнее находились прямо на улице. Везде мелькали смуглые, горбоносые люди, внешность которых казалась Найко неприятной: выходцы из северной Ламайа, которых гиты очень не любили. В прошлый раз их здесь почти не было. Сейчас они составляли едва ли не большинство. Ультра не позволяли им селиться в восточных районах своей любимой страны, но западные и южные уже пали под напором «коричневой чумы» — и это была самая опасная из мин, подведенных под будущее Империи, если не считать возможности вторжения Мроо.

Найко неотрывно глядел в окно. Оно казалось ему чем-то вроде экрана: в детстве он очень любил кататься на автобусах, разглядывая городскую жизнь, словно какой-то бесконечный сериал. Ему нравилось быть наблюдателем, несколько отстраненным от нее. А сейчас все снаружи было одновременно странным и знакомым — каменные плитки тротуаров, многочисленные небольшие каналы с низкими лодками… Ярко освещенные дома стояли возле них так тесно, что берега превращались в сплошную стену причудливых фасадов. Вполне возможно, что за многими из них…