На землях рассвета - [14]

— Мне это не нужно.

— Зато МНЕ нужно. Если тебя тут убьют, мы вскоре встретимся в аду, и если все это откроется даже потом, то наместником мне уже не бывать. А это хорошая должность.

Лэйми насмешливо поклонился ему.

— Знаешь, я очень хочу жить и совсем не хочу умирать. Я просто хочу узнать, не льщу ли я себе.

— Ну и что ты этим докажешь? Кому это будет важно?

— Мне, Камайа. Я хочу узнать, кто я, и ты мне не помешаешь.

Наместник угрюмо взглянул на него.

— Тогда пошли. Я сам сделаю все, что нужно.

Через час они вышли наружу. Процедура оказалась неприятной и долгой, но пока Лэйми чувствовал себя вполне нормально — препараты должны были подействовать лишь через несколько минут. Прежде, чем проявится вживленная память, какое-то время он будет без сознания. Его подберут предупрежденные наместником агенты и отвезут в найденное ими жилье. Там Лэйми очнется, искренне считая себя природным жителем этого мира — в то почти легендарное время перед появлением Зеркала, когда его мир, задавленный противостоянием двух диктатур, готовился к новой войне, уже с врагами Извне, которая, увы, оказалась последней. В школе ему говорили, что Император сверг тиранов и прекратил войны, но все это было давно. История Хониара сохранила мало подробностей об этом удивительном времени…

— Еще не поздно передумать, — предупредил наместник, остановившись в проеме. — Твои мозги придется, правда, чистить несколько дней, — но это все же лучше, чем собирать их потом по кускам.

— Я не передумаю, Камайа, — ответил юноша. — И ты убедишься, что я не лжец. Пока же — прощай!

Наместник отвернулся, в сердцах ударив по сенсору. С коротким лязгом броневые панели захлопнулись. Лэйми отошел подальше. Отсюда авиус был похож на громадный темный вагон или дом из металла с большущими окнами, казалось, стоявший здесь уже очень давно. Но он тут же с оглушительным ревом поднялся, окутанный тучей взметенного песка. Сквозь облако пыли сверкнули четыре огромных, в рост юноши, призрачно-синих солнца дюз, дохнуло огнем — и машина исчезла за гребнем дюны. Через минуту замирающий гул стих, пыль осела.

Лэйми остался один.

Хониар, Джангр, 200 лет до создания Зеркала Мира, несбывшаяся реальность

3.

Прошла неделя. Повернув за угол, Лэйми на минуту остановился, увидев Дворец Джухэни, Председателя Директории Хониар. Прежде всего, дворец был огромен. Над высоким цоколем поднималось шесть этажей, увенчанных фантастическим архитравом — он сам был высотой этажа в два. Облицованная вертикальными полосами мрамора и темно-зеленого камня стена дворца влажно отблескивала, в разноцветных переплетениях же архитрава глаз просто тонул, путался в невероятном множестве причудливых цветов, узоров, статуй, пилястров и розеток. Над этим основным массивом в чистую синеву неба вонзался золотой шпиль.

Когда голова закружилась, юноша помотал волосами и отвернулся, осматриваясь. Позади дворца, за чугунной оградой, был просторный двор, сейчас пустой — вообще вокруг не было видно ни души.

Всю дворцовую площадь обрамляли кварталы аккуратных четырехэтажек — желтых, с белыми карнизами, — а здесь, сбоку, тоже была небольшая, гладко мощеная площадь. Разноцветные каменные плиты складывались в причудливые узоры, похожие на узоры громадного ковра.

К громадине дворца Лэйми подходил с бессознательной опаской — архитрав далеко выступал над стеной и ему вовсе не хотелось, чтобы кусок мрамора свалился на голову. Волнуясь, он покосился на себя — в честь праздника Вершины Лета его пригласили на Большой Прием Председателя и он нарядился в блестящую зеленую куртку, обшитую шелком и украшенную золотой тесьмой. Её дополняли свободные черные штаны и сандалии на босу ногу — странноватый наряд, но так тут было принято.

Обогнув угол дворца, юноша направился к центральному подъезду — его отмечала громадная, во всю высоту здания, колоннада. Здесь, между дворцом и площадью, тянулся небольшой сквер и возле него, в прохладной тени, собралась небольшая толпа других приглашенных.

Среди прочих, Лэйми поднялся на высокое крыльцо и, миновав огромные двери, вступил в исполинский вестибюль — обрамлявшие его террасы, ярус за ярусом, поднимались к самой крыше. Напротив входа начиналась широченная мраморная лестница — она тоже, ярус за ярусом, поднималась к Купольному Залу, венчавшему массив дворца, и занимала отдельный длинный зал с террасами вдоль стен — к ним от ее площадок вели плоские мостики.

Лэйми остановился, едва ли не разинув рот глазея на это архитектурное чудо, потом, избегая толчеи, отошел в сторону. Огромный зал, обрамленный исполинскими темно-красными колоннами и пятью ярусами украшенных лепниной зелено-золотых галерей с массивными балюстрадами, был полон народа — в висевшем в нем ровном, мощном гуле совершенно тонули отдельные голоса. На вкус Лэйми тут было несколько темновато — но потолок находился так высоко, был так просторен и покрыт таким количеством лепнины, что походил на неизведанную страну. Запрокинув голову, юноша разглядывал его, словно небо. Там в сложных, запутанных сочетаниях сплетались темно-красные, коричневые, зеленые, белые цвета. Особенно впечатлял массивный карниз — слегка уменьшенная копия наружного архитрава. Вокруг огромной розетки, основания исполинской люстры, шли промежуточные пояса украшений и все вместе напоминало фантастический город или цитадель с кольцами причудливых укреплений.