На земле Ланки - [32]

Существует и другой способ добычи самоцветов. Участок реки перегораживают плотным частоколом, который задерживает несомый течением гравий. Несколько человек, стоя по грудь, а то и по горло в реке, скребками на длинных рукоятках сгребают его и кладут в корзины. Когда они наполнятся, их по цепочке передают на берег. Даже не верится, что под песком и илом могут таиться сверкающие самоцветы.

Извлеченная со дна ямы порода перекладывается в широкие плоские корзины, которые устанавливаются недалеко от места добычи. К ним в течение рабочего дня никто не приближается. Только перед заходом солнца начинается промывка. Этот процесс привлекает к себе внимание почти всех членов артели. Хозяин следит за рабочими, те наблюдают за промывщиком.

Став на колени и сжав выставленные перед грудью ладони, он сначала шепчет молитву, затем опускает корзину в ручей и начинает вращать ее мягкими кругообразными движениями, то поднимает вверх, то снова погружает в воду. Вода стекает через край и уносит с собой гравий и песок. При этом, конечно, легко может быть выброшен и небольшой самоцвет, но в том-то и состоит задача промывщика — отделить пустую породу от драгоценных камней. Когда промывка закончена, на дне корзины либо ничего не остается, так бывает чаще всего, либо остается немного невзрачных камешков, в которых неопытный глаз не увидел бы ничего примечательного.

Рабочим в тот день не повезло. Они добыли всего лишь несколько небольших топазов и крохотный голубой сапфир. Его с разрешения Фарука они подарили нам, редким в этих краях гостям из Советского Союза. Пожилой сингал, передавший подарок, попросил пас рассказать на родине, как трудно добываются драгоценные камни на Цейлоне.

Если Фарук внимательно следил за рабочими во время промывки камней, то за ним, когда он пересчитывал дневную добычу, следили и рабочие, и промывщик, и компаньон. Дело в том, что рабочие артели получают твердую заработную плату. Она мизерна, если учесть тяжелые условия труда. От ежедневного многочасового стояния в холодной жиже они болеют ревматизмом. Нередко в ямах случаются обвалы, так как владельцы шахт стремятся экономить даже на лесе для крепления. Река кишит пиявками. Бывали случаи, когда на рабочих нападали крокодилы. Кроме заработной платы им полагается доля с найденных камней. Этим и объясняется их повышенный интерес к результатам дневной работы.

Таинство превращения невзрачного и бесформенного камня в красиво ограненный, сверкающий самоцвет происходило в мастерской, небольшой комнате, пристроенной к магазину. Окна ее прикрыты ставнями, ибо прямо падающие солнечные лучи могут помешать правильному нанесению граней при обработке. Станков в прямом смысле слова здесь нет. Сидящий на полу мальчик вращал при помощи ременного привода круг самой примитивной конструкции. Седобородый мастер-гранильщик тоже сидел на корточках на полу и прижимал к вращающемуся кругу укрепленный на державке осколок камня. На огранку (в зависимости от числа граней и величины камня) могут потребоваться недели, а то и месяцы напряженного труда.

До начала работы мастер со всех сторон внимательно изучает будущий самоцвет. Различные камни гранятся по-разному, и для каждого выбирается наиболее выгодная форма. Звездным сапфирам, опалам и лунным камням, например, придается только округлая или овальная гладкая. Сколота как ненужная должна быть наименьшая часть камня.

Гранильщика звали Исмаил. Он, как и его хозяин Фарук, — мавр (так называют на острове потомков арабов). Когда-то мавры держали в своих руках добычу и обработку драгоценных камней. Теперь добычей и продажей самоцветов занимаются дельцы и других национальностей, но огранка и в настоящее время производится почти исключительно маврами.

— Исмаил, сколько же лет вы учились своему ремеслу? — задал я вопрос и тотчас же понял всю его наивность.

Старый гранильщик ответил, что этому искусству (он подчеркнул слово «искусство») его с малых лет учил отец, отца — дед. Кто учил деда, он точно не помнит, но, наверно, прадед. Этот ответ, пожалуй, исчерпывающе объяснял, как мастера без всяких измерительных приспособлений, на примитивных станках, доверяя только своему глазу и опыту, превращают невзрачные, тусклые камни в известные всему миру самоцветы.

МОРСКИЕ БОГАТСТВА ЦЕЙЛОНА

Почти в каждой местной лавочке, и уличной и на базаре, раскачиваются подвешенные за хвосты крупные тушки вяленых тунцов, в корзинах или на разостланной мешковине навалом лежит рыба поменьше, вплоть до мелочи не больше спички. Магазины торгуют мороженой или консервированной рыбой самых различных названий и пород.

Если океан не штормит, то на горизонте непременно увидишь темные паруса далеких катамаранов, а на берегу — рыбаков, пристроившихся на камнях или стоящих, закатав саронги, в пене прибоя. На юге страны, в районе Матары, любители рыбной ловли сидят на вбитых недалеко от берега в морское дно шестах с поперечинами, напоминая кур на насесте.

Это закономерно для островной страны, где рыба — второй, после риса, основной продукт питания населения и где от любого пункта до берега океана по прямой не более шестидесяти километров. Удивляет другое — Цейлон ежегодно расходует не менее восьмидесяти миллионов рупий на импорт рыбы и рыбных продуктов.