На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - [5]

Затушив конфликт, Маяковский вздохнул с облегчением. Если бы дело дошло до перестрелки, а то и кровопролития, замолчать случившееся в полпредстве стало бы невозможно. Враждебная пресса раздула бы инцидент до предела, появились бы невероятные версии в отношении планов и намерений «заезжего советского агитатора». Пришлось бы распрощаться с надеждой на поездку в Соединённые Штаты.

Впрочем, Маяковский, если бы американцы не дали визы, вынашивал запасной вариант – поездку с Хайкисом, «моим лучшим другом», на юг страны, «внутрь Мексики – в тропические леса; плохо только, что там жёлтая лихорадка, и придётся, очевидно, ограничиться только поездом». Но всё обошлось, хотя на границе американские чиновники долго допытывались, для чего Маяковский так стремится в США. Ему разрешили полугодичное пребывание в стране как туристу под залог в 500 долларов. Эти деньги Маяковскому, ограниченному в финансах, одолжил Хайкис.

Через три с лишним месяца после визита Маяковского в Мексике появились велосипедисты Илья Фрейдберг и Александр Князев. Выпускники Московского института физического воспитания совершили велопробег из Москвы до Мехико[7] в честь открытия советского полпредства в Стране ацтеков. Начали вояж в Москве, пересекли Сибирь, потом из Владивостока пароходом до Шанхая и оттуда тоже пароходом – в Японию. Из Токио отплыли в Северную Америку, сделали небольшую остановку на Гавайях, и потом через Сан-Франциско добрались на том же пароходе до мексиканского порта Мансанильо.

По-испански они не понимали ни слова, в карманах ни одного песо, плюс к этому – разбитые дороги и тучи комаров. Питались тем, чем угощали добрые мексиканцы – лепёшками-тортильяс, фруктами, картошкой, иногда – для тонуса – в придорожных кантинах им наливали по стаканчику «текиля», так называли велосипедисты текилу. Надо ли говорить, что Пестковский и персонал полпредства чествовали Фрейдберга и Князева как героев. «Здесь мы встретили тёплый, радушный приём, – написали они в книге о своём путешествии. – Нам дали комнату и всячески позаботились о нас».

Опекать велосипедистов поручили пресс-атташе Волынскому, который оповестил редакции газет и спортивные организации о прибытии героев-путешественников. «На третий день после нашего приезда к нам явились представители спортклубов с извинением, что по незнанию не встретили нас, и предложили устроить торжественную встречу, – вспоминали велосипедисты. – Мы охотно приняли приглашение». Вместе с Волынским, лёгким на слово и шутку, Фрейдберга и Князева нарасхват приглашали в рабочие и спортивные клубы Мехико. В итоге Волынский записал в свой актив десятки репортажей, появившихся в мексиканской прессе, в которых с восхищением говорилось о спортивно-физкультурных достижениях Страны Советов.

Побывали путешественники на экзотической корриде. В своей книге они в подробностях описали бой быков. Вот финальные строки этой главки: «Кровавый спектакль закончился. Бык падает, из его горла льётся кровь. Публика ревёт от восторга. Шляпы без конца летят к ногам победителя. Под звуки марша матадор раскланивается. Прислуга быстро убирает быка, волоча по песку арены остатки кровавого зрелища. За первым быком идёт второй, третий, и так до шести… Надо признаться, что это зрелище нас не особенно увлекло, домой мы пришли совершенно разбитые».

Поскольку велосипедистам надо было на что-то жить и возвращаться на родину, они занялись поисками работы. В конечном счёте им помог всё тот же Волынский, пристроивший парней рабочими в ботаническую экспедицию из России, которая отправлялась в Центральную и Южную Америку[8]. Так и вышло. Фрейдберг и Князев вернулись в Россию только в 1927 году.

Заметных успехов по налаживанию политических и торговых отношений с Мексикой Пестковский не добился. Более того, в 1926 году мексиканское правительство денонсировало русско-мексиканский торговый договор 1909 года. По этой причине Коллегия НКИД в октябре 1926 года приняла постановление о «незаинтересованности» Советского Союза в заключении нового договора с Мексикой. В НКИД постепенно созревало мнение о чрезмерной «дороговизне» содержания полпредства и консульства. Дипкурьеры тоже обходились «в копеечку». Литвинов, будучи ответственным за «американское направление», говорил о полпредстве без энтузиазма: оно «не может [оперативно] информироваться о наших делах, ни информировать нас о мексиканских делах».

Командировка Пестковского в Мексику закончилась в октябре 1926 года, но интерес к этой стране его не покинул. Он написал «Историю мексиканских революций» и исследование об аграрном вопросе в Мексике. Эти работы были изданы в 1928 году. В книгах содержалось немало критических высказываний о президентах Плутарко Кальесе и Альваро Обрегоне. Тщательному анализу Пестковский подверг «ошибки» мексиканской революции. По просьбе НКИД бывший полпред встречался с гостями из Мексики, а работая в МОПРе и в Исполкоме Коминтерна, уделял повышенное внимание латиноамериканцам и особенно мексиканцам, которых нередко сопровождал в поездках по СССР. Частым гостем у Пестковского был посол Мексики Хесус Силва Эрцог; навестил бывшего полпреда и художник Диего Ривера, приехавший в Москву в 1927 году. Ривера старался понять суть революционно-преобразовательных процессов в Советском Союзе, намеревался создать мураль, посвященную его достижениям. Но планы так и остались планами, в 1928 году Ривера прервал свои политические и творческие проекты в Москве и вернулся в Мексику. Причина проста: он хотел полной творческой самостоятельности, которую чиновники от искусства допустить не могли, прибегая к тактике ползучего саботажа.