На всю жизнь - [69]

Я терпеливо следил за ходом дискуссии. На стрельбы уже никто не обращал внимания, потому что все равно ничего не было видно. Я сожалел, что командир полка не предоставляет мне возможность проявить себя. Заместитель командира полка по политчасти, не имея возможности присутствовать на стрельбах из-за совещания в политотделе, приказал мне замещать его и в случае необходимости помочь командиру полка ответить на все вопросы.

Я глубокомысленно покашлял, чтобы обратить на себя внимание, но мне пришлось трижды повторить этот прием, чтобы добиться результата. Командир полка сказал «извини», представил меня журналистам, не забыв отметить, что я одновременно являюсь секретарем партийной организации. Вопросы журналистов посыпались на меня. Выяснилось, что журналистов больше всего интересует не профессиональная проблематика, а вопросы воспитания людей, деятельности партийной и молодежной организаций, работы с солдатами, на которых жизнь уже наложила негативный отпечаток.

В тот момент когда был самый большой наплыв вопросов, к нам подошел подполковник Томашек. Его попытку представиться командир полка остановил энергичным движением руки. Мне было ясно, что подполковник Томашек пришел выяснить, не нужна ли его помощь в каком-нибудь особо сложном вопросе.

Но, очевидно решив, что я сам смогу ответить на все вопросы, он с удовлетворением на лице отошел в сторону. Рог изобилия вопросов постепенно опустошался, и командиру полка представилась возможность показать журналистам тренажеры, которыми он очень гордился. Мы с Томашеком остались одни.

Мне сразу же стало ясно, что он хочет сказать что-то очень важное, но не знает, как это сделать. Я почувствовал необходимость каким-либо образом помочь ему начать этот разговор, но потом отказался от этой мысли. «Ведь ты старый опытный волк в политической работе, тогда почему я должен помогать тебе?» — подумал я и стал ждать, как он поступит.

— Знаешь что, Петр? — начал он в конце концов. — Хотя это еще и преждевременно, но мне кажется, что, чем быстрее ты узнаешь это, тем лучше. Чтобы ты смог все как следует продумать. А если ты решишь так, как все мы надеемся, то чтобы мог подготовить и свою жену.

— Вы меня заинтриговали, — сказал я несколько лицемерно, потому что догадывался, о чем пойдет речь.

— На будущий год предполагается направить тебя на учебу. В партийном комитете полка пришли к выводу, что из тебя получится хороший политработник. Но для этого тебе необходимо учиться.

Довольный тем, что его миссия выполнена, Томашек вопросительно посмотрел на меня, пытаясь определить, какое впечатление произвели его слова.

Я воспринял это известие со смешанным чувством удовлетворения по поводу того, что меня не считают вольноопределяющимся, и опасения, что скажет на этот счет Лида. Нет, она не настолько наивна, чтобы не сознавать, что когда-нибудь это может произойти. Но откровенно мы пока об этом не говорили. Для чего создавать проблемы раньше, чем они могут возникнуть? Сегодня настало время, проблемы стали вырисовываться.

Лично я никогда не думал, что если когда-нибудь передо мной будет поставлен этот вопрос, то я отвечу утвердительно. У меня есть знакомые политработники, кстати, в большинстве своем опытные, отказавшиеся идти на учебу. И как правило, по семейным обстоятельствам. У них оставались две возможности — или до конца службы занимать должности, на которых можно сидеть да похрапывать, ссылаясь на то, что нет высшего образования, или ждать до определенного возраста, а дождавшись, начинать все сначала где-нибудь на гражданке.

Я уже хотел высказать подполковнику Томашеку свое мнение, но он остановил меня:

— Ничего не говори, еще есть время. Я согласился, что время еще есть.

— Ты уже читал об инициативе? — вдруг спросил Томашек.

Я утвердительно кивнул.

— Ну и как?.. — попытался он что-нибудь выведать.

— Это не для нас. Мы бы не смогли.

— Это твое мнение или Индры?

— Нас обоих, — ответил я.

Подполковник Томашек укоризненно посмотрел на меня, и я понял, что должен уточнить свое заявление, а потому добавил:

— Больше его, чем мое.

— Значит, именно этим вы будете заниматься со всей ответственностью, — облегченно произнес он.

— Будем, — ответил я.

— А то, что через год ты поедешь на учебу, не должно быть для тебя препятствием, — заметил он.

Я немного обиделся, что он напоминает мне об этом, и, может быть, поэтому спросил его:

— У врача вы все-таки еще не были?

Грустно взглянув на меня, он ответил:

— На это будет свое время, дружище. И довольно скоро.

* * *

Дома Лида встретила меня вопросом, не чувствую ли я какого-либо постороннего запаха.

Я не понял, что должен был чувствовать.

— Как будто что-то гниет, — уточнила Лида, заметив мой вопросительный взгляд.

Я никогда не считал, что обладаю каким-то сверхъестественным обонянием, поэтому меня совсем не обеспокоило, что я ничего не чувствовал.

Между тем Лида внимательно осмотрела всю квартиру, проверила шкафы, заглянула под диван. Источник неприятного запаха ей обнаружить не удалось, и это привело ее в нервозное состояние.

— Где-то здесь должно быть что-то такое, что распространяет этот запах! — Она не хотела так просто сдаваться. — Дети, наверное, притащили дохлую мышь и спрятали ее где-нибудь.