На всю жизнь - [27]

Накинув на себя то, что мне попалось под руку, я сбежал вниз по лестнице. Женщина уже не кричала — она была без сознания, а из головы у нее текла кровь. Над ней склонились несколько мужчин. Среди них я узнал поручика Моутелика, поручика Логницкого и офицеров танкового подразделения, которых до сих пор не знал по имени.

— Он побежал в сторону магазина самообслуживания! — крикнул нам кто-то с балкона.

Мы бросились в том направлении.

— Позвони в милицию! — успел я крикнуть Лиде, появившейся на балконе, и заспешил, чтобы не отстать от остальных. — И в «Скорую помощь» тоже, — добавил я, хотя меня уже никто не мог услышать.

Преступник имел преимущество, и, наверное, ему удалось бы скрыться, если бы наш город не располагался на возвышенности. Люди, стоявшие на балконах или выглядывавшие из окон, направляли нас по правильному пути.

Преступник понял, что в городе ему не скрыться, и выбежал в поле.

Мы последовали за ним. Все свидетельствовало о том, что мы побегаем в свое удовольствие и вернемся ни с чем.

— Мы действуем как мальчишки, играющие в индейцев, — сказал бегущий рядом со мной поручик Моутелик. — Кто-то должен этим командовать.

— Надо бы командовать. Наверное, командовать тебе надо, я не командир! — крикнул я.

Поручик Моутелик подал команду развернуться в цепь, и в дальнейшем мы действовали уже организованно. Мы окружали беглеца. Его охватило чувство паники — он, как и мы, тоже ясно слышал подаваемые Моутеликом команды. Тут он бросился к реке.

В нормальных условиях слово «река» прозвучало бы большим преувеличением. Собственно, речь шла о ручье. Но дожди, прошедшие в последние дни, превратили ручей в настоящую реку. Берега, спускающиеся к поверхности воды, были покрыты густыми зарослями кустарника. Кустарник для беглеца был единственным шансом к спасению. И он и мы это понимали. Моутелик постепенно заворачивал цепь, чтобы окружить беглеца. Мы уже наступали ему на пятки и ясно слышали, как, ломая кустарник, он на спине съехал к воде. Он был окружен, но у него все еще оставалось две возможности — прорваться из кустов через нашу цепь или переправиться на противоположный берег.

— Вылезай, скотина! — крикнул ему Моутелик решительным голосом.

«Если бы он так же решительно командовал своей ротой, то у нас наполовину уменьшилось бы проблем», — пришло мне в голову.

— Иди, иди сюда, я разобью тебе морду! — крикнул кто-то из цепи, чей голос я не узнал. Эти не слишком умные слова меня не разозлили. Напротив, у меня самого появилось желание набить преступнику морду.

Потом произошло такое, от чего у нас сразу же поднялось настроение. На противоположном берегу появились две милицейские автомашины и направили свет автомобильных фар на воду.

— На этом закончим, — сказал я. — У него нет шансов.

Преступник прыгнул в воду.

— Есть. Будет плыть по течению, потом где-нибудь ниже вылезет на берег и убежит. Прыгаю за ним в воду! — крикнул Моутелик.

Сняв ботинки и замшевую куртку, он прыгнул в воду.

Преступник, не ожидавший этого, поплыл к другому берегу кратчайшим путем, прямо в руки работников милиции. В руки законов и параграфов, подальше от тех, кто грозил «разбить ему морду».

Моутелик тоже поплыл кратчайшим путем к противоположному берегу. Беглеца посадили в одну машину, чтобы отвезти в местную тюрьму, Моутелика — в другую, чтобы он как можно быстрее оказался дома в постели и как следует пропотел.

В субботу в первой половине дня я пошел проведать Моутелика. Как будто бы меня беспокоило состояние его здоровья. В действительности я хотел сообщить Моутеликовой, что ее муж герой и очень хорошо командовал цепью преследователей.

Мне показалось, что Моутеликову это не тронуло. Она кивнула и вышла в кухню. Пользуясь моментом, я спросил Моутелика, почему он не командует своей ротой так же, как этой цепью.

— С завтрашнего дня буду, — заявил Моутелик.

— Завтра воскресенье, а «по воскресеньям строевая не проводится», — процитировал я старую военную поговорку.

— Тогда с понедельника, — поправился он.

Дома я не мог отделаться от детей, которые от кого-то узнали, что Моутелик сражался с преступником в воде, и требовали, чтобы я им все подробно рассказал. Я обещал, что расскажу им все перед сном вместо сказки.

* * *

— Что у тебя завтра, Петр? — однажды вечером спросила Лида, уложив детей спать.

— А что такое? — Я хотел бы ответить после получения более подробной информации.

— Завтра вечером я приглашена к Новаковой.

— Новаковой? Это не… — задумался я.

— Именно так, — проговорила Лида. — Теща надпоручика Ванечека заходила сегодня ко мне в школу.

— В этом не просматривается ничего хорошего, — заметил я.

— Я тоже так думаю, — согласилась со мной Лида. — Но больше для тебя, чем для меня. Она сказала, что от завтрашнего вечера для нее будет очень много зависеть, так как у Ванечека какая-то встреча с товарищами по школе и он не сможет быть вечером дома.

— Для нас это все как-то странно переплетается, — рассудил я.

Лида согласилась:

— Некоторые люди спокойно играют себе в песочек, заботятся о своих куличиках, чтобы они были как можно больше, а на все остальное плюют. Скажи мне, Петр, почему мы не такие? Все было бы намного проще и легче, — сказала Лида, но я знал, что это было сказано не совсем серьезно.