На всю жизнь - [150]

Душан еще больше убедился в том, что говорить он хочет совершенно о другом.

— Теперь от вас будет многое зависеть, — продолжал подполковник. — Кроме майора Сойки, я еще никому не говорил… Я подал рапорт об освобождении меня от должности командира дивизиона.

Душан Главка окаменел от удивления. Даже разорвавшаяся под ногами граната не произвела бы на него такого впечатления. Он только смог выговорить:

— Но ведь…

Менгарт будто не замечал его удивления.

— Не исключено, что дивизионом будет командовать кто-то посторонний, хотя предлагаю поставить на эту должность вас. Но в любом случае какое-то время вы будете здесь руководить. Если сюда пришлют кого-нибудь со стороны, пройдет немало времени, прежде чем он освоит детали, узнает людей и систему работы.

— Вы на самом деле?.. Почему? Нельзя же просто вот так! — пробормотал совершенно растерянный капитан.

— Существуют причины, которые поймет только тот, кого они касаются, — ответил Менгарт, и стало ясно, что говорить об этих причинах он не собирается.

Через проходную они прошли молча, каждый занятый своими мыслями. Душан все еще не мог прийти в себя от услышанной новости. Он не мог себе представить дивизион без Менгарта. Это казалось невозможным, чтобы подполковник не стоял перед строем офицеров и прапорщиков на «большой проповеди», отсутствовал бы на проверке боеготовности, не ходил по объекту и не контролировал, все ли службы готовы выполнить задачи по обороне страны. «С его уходом дивизион понесет невосполнимую утрату, — пришел Душан к заключению. — Ведь есть личности, которые очень много значат для коллектива».

— Вам бы надо еще раз все взвесить. В современной обстановке… Мы должны осваивать новую технику, и ваш опыт…

— Справитесь и без меня. Я ухожу со спокойной душой, потому что меня есть кому заменить…

Душан смотрел Менгарту в лицо и искал на нем хотя бы признаки сомнения, означающие пусть маленькую, но надежду на то, что решение командира еще не окончательное. Однако он знал Менгарта слишком хорошо. Своего решения подполковник никогда не менял.

Они молча подошли к автомобильной стоянке и остановились у «шкоды» Менгарта. Подполковник с минуту о чем-то раздумывал, потом спросил своего подчиненного:

— Знаете, как вас называют солдаты?

Душан почувствовал, как кровь ударила ему в лицо. Не зная, что ответить, он долго искал в карманах ключи от машины.

— Они называют вас Менгартиком, — сказал командир наконец.

Главка покраснел:

— Это хорошо или плохо?

— Хорошо. Или, может, нет? — засмеялся Менгарт.

Душан пожал плечами:

— Наверное, хорошо.

Подполковник сел в машину.

— Вы приехали на своей или поедете со мной?

Капитан поблагодарил за предложение и пожелал командиру приятного отдыха в выходные дни. Потом направился на другую сторону стоянки. Уже сидя за рулем, Душан подумал, не зря ли высказал командиру такое пожелание. Он знал ведь от Элишки о тяжелом состоянии жены командира. В голове мелькнула мысль, не связано ли неожиданное решение Менгарта с необходимостью ухода за женой после операции. «Очевидно, это так», — подумал он и почувствовал облегчение, как после отгаданной загадки.

Несмотря на то что дни в феврале стали заметно длиннее, на лес уже опускалась тьма. Едущий впереди Менгарт, а потом и Душан включили фары. Главка внимательно следил за задними огнями машины Менгарта. Хотя дорогу чистили от снега и солдаты посыпали ее шлаком, подполковник ехал осторожно. Главке очень хотелось обогнать желтую «шкоду». Как будто командир предлагал: не робей, промчись мимо меня, покажи, на что способен. Но Душан продолжал копировать путь впереди идущей машины: ученик должен уважать учителя.

«Менгартик», — промелькнуло у него в голове.

Он не впервые услышал эту кличку. Когда-то Элишка сказала ему об этом. Главка делал вид, что остроумие подчиненных его не беспокоит, но на самом деле прозвище его раздражало. Солдаты таким образом напоминали ему, что он никогда не станет таким, как Менгарт. Но в оценке командира речь шла совершенно о другом; Душану даже стало приятно.

Они разъехались на площади. Менгарт все-таки пропустил капитана вперед и, прежде чем свернуть, светом посигналил ему на прощание.

Душан домой не поехал, а свернул к железнодорожной платформе, чтобы выехать затем на шоссе, ведущее в райцентр. От кирпичного зданьица с облезлыми буквами «Борек» отошли несколько пассажиров. Он сбросил газ: тротуара здесь не было.

Марику Ридлову среди пешеходов Душан узнал сразу. Она держала в руке маленький чемоданчик, беспомощно оглядываясь по сторонам. Он затормозил и вышел из машины.

— Марика! Ты что здесь делаешь? — воскликнул он, не скрывая удивления, и пошел ей навстречу.

— Боже мой, Душан!.. — радостно вскрикнула она.

Он помог ей положить чемодан в багажник, сесть в машину и, когда сам удобно устроился за рулем, посмотрел на Марику. Душан вдруг пожалел, что остановился. Элишка с полными сумками уже наверняка с нетерпением ждет его. Вместо того чтобы поспешить к ней, он взялся помогать Марике, что наверняка принесет неприятности. Марика заметила его колебания.

— Я приехала к Гинеку, — сказала она. — Ты отвезешь меня к нему?