На войне Дунайской - [21]
— Это мы знаем, — отмахнулся Есиев. — Ты про царя рассказывай, каков он собой есть?
— Здоровый, как турок, которому я по зубам хватил. Борода у него точно такая, как у вашего благородия, только рыжей масти. Царь как царь. Георгия сам прицепил. — Гуда потрогал блестящий крестик на черкеске.
— Не говори так, Гуда, — серьезным тоном заметил Есиев. — Комплекцию православного монарха с некрещенным туркой сравниваешь! Царская борода имеет цвет, а не масть, это тебе не лошадиная шерсть. Все забываю спросить: отведал царского угощенья?
Гуда смешно сморщил свое узкое, хитрое лицо, взглянул на локоть, ободранный от частого ползания в разведке, и усмехнулся:
— «Отведал». Как вышел за порог, флигель-адъютант хлоп меня по плечу: «Следовайт за минэ, шнель!..» Плохо по-русски знает. Немец. Провел меня в буфетную, налил из серебряного кувшина анисовки. Пей, говорит, в честь царской награды. Я отвечаю: «Р-рад стараться, ваше сиятельство!» Выпил. Смотрю на него вопросительно. А он стоит и думает, что еще водки хочу. Наливает вторую. Спрашивает: «За что пьешь, молодец?» Отвечаю: «За то, чтобы все знамена взять у турецкой армии!»
— Вот за это ты молодец, Гуда. Но как же ты забыл выпить за здравие царя-батюшки.
— Не мог. Немец не дал закусить. Першило.
— К обеду не пригласили?
— Нет. Локтем закусил. — Гуда снова посмотрел на ободранный локоть черкески. — Там, ваше благородие, одних генералов и полковников человек сто. Сколько на них фуража уходит, а тут еще я…
— Фуража? Ты, Гуда, не заговаривайся.
Солдаты смеются. Из палатки выходит Левис с извечной трубкой в зубах.
— Об чем смех? Корнет!
Есиев со всеми подробностями докладывает Левису о рассказе Бекузарова. Полковник с хохотом возвращается в палатку.
— Что там? — спрашивает Тутолмин.
— Солдатские побасенки. Кавалер Бекузаров про царский обед рассказывал.
— Будет у нас сто кавалеров! Потрудитесь, Оскар Александрович, представить мне наградные реляции на осетин и терцев — безотлагательно. Смену дозоров составьте из тех, кто не был вчера в атаке.
— Будет исполнено.
— Не задерживаю вас, полковник.
И снова заскрипело перо командира бригады:
«Много бодрости духа должны были иметь казаки, чтобы выдержать эту бессменную сторожевую службу, находясь всегда в нужде и лишениях, ежечасно под пулею, но, слава богу, день прошел благополучно. Что-то будет ночью?»
Где-то у костра заунывным тенором пел казак:
Полковник отложил перо, вышел из палатки. Песня доносилась из расположения четвертой сотни терцев.
Полковник повторял про себя эти слова, чтобы запомнить. Кончилась казачья песня, и у костра второй осетинской сотни, где сидели Есиев и Гуда, кто-то протяжно, негромко затянул по-осетински:
Голос то мелодично переливался, то переходил в речитативную скороговорку, и протяжное «ой» соединялось с хоровой октавой всех сидящих у костра.
Зачарованный песней осетин, командир бригады не заметил, как к нему подошел дежурный офицер отряда, поручик Рижского драгунского полка. Полковник рассеяно выслушал офицера, передавшего устное приказание: спать!
Тутолмин понял суть приказа, но не решался перебивать такую чудесную песню. Не зная осетинских слов, он все же уловил ее глубокий смысл: горцы принесли в Болгарию тепло своей осетинской земли.
Мелодия внезапно оборвалась. Стало совсем тихо, но не надолго. Из-за крайних палаток послышались голоса:
— Стой! Пропуск?
— Плевна прописк.
— Пароль?
— Палмыр.
— А, это ты Гайтов? Не «Палмыр», а «Пальмира». Повтори пять разов сряду…
— Иды, к чертовой бабушкам.
Иналук Гайтов прибыл не один, а с разъездом Екатеринославского драгунского полка. Начальник разъезда офицер Масленников, посланный из Иглавы в Кавказскую бригаду, взял по дороге Гайтова из «почтового разъезда» в качестве проводника.
Масленников привез важную записку от командира 4-го армейского корпуса генерал-лейтенанта Крылова.
Тутолмин вызвал в палатку всех офицеров и сообщил, что на высоте деревни Кришино обнаружена значительная колонна турецких войск, преимущественно пехота. Она направлялась на шоссе из Плевны в Ловчу.
— Господа офицеры! Возможно, турки подошли уже близко к нам. Дорога каждая минута…
В лагере угасли костры.
Сотни Владикавказско-осетинского полка выступили на разведку неприятельской колонны, имея впереди дозоры пластунов-охотников.
Дивизион осетинских всадников родился под счастливой звездой, ему довелось воевать под командованием талантливых полководцев Скобелева и Гурко, судьба послала им таких блестящих мастеров сложного, ошеломляющего маневра, какими были полковники Тутолмин и Левис-оф-Минар.
Хорошая русская пословица: «Не зная броду, не суйся в воду» многие века бытует в военном мире.
Кавказская казачья бригада разведывала все возможные «броды» для наступления.
Если слаба была глубокая разведка неприятельских сил, то войсковая разведка перед правым флангом русской армии велась всегда активно и с пользой для дела. Владикавказско-осетинский и Кубанский кавалерийские полки, а также уланы и драгуны 9-го и 4-го армейских корпусов, всегда держали турок в поле зрения. Благодаря этому командиры соединений Западного отряда знали о малейших передвижениях турецких войск, и инициатива неизменно оставалась в руках русских военачальников.
В книге рассказывается о боевой и политической деятельности на Южном Урале в 1917—1918 годах стойкого большевика, героя гражданской войны, выдающегося пролетарского полководца В. К. Блюхера.
Роман посвящен армейским коммунистам, тем, кто словом и делом поднимал в атаку роты и батальоны. В центре повествования образы политруков рот, комиссаров батальонов, парторгов.Повесть рассказывает о подвиге взвода лейтенанта Широнина в марте 1943 года у деревня Тарановка, под Харьковом. Двадцать пять бойцов этого взвода, как былинные витязи, встали насмерть, чтобы прикрыть отход полка.
«Другая любовь» – очередная книга прозы Михаила Ливертовского, бывшего лейтенанта, в памяти которого сохранилось много событий, эпизодов Великой Отечественной Войны 1941–1945 гг., и по сей день привлекающих внимание многих читателей. Будучи участником описываемых событий, автор старается воспроизвести их максимально правдиво. На этот раз вниманию читателя предлагаются рассказы «Про другую любовь» – о случайной любви в вагоне поезда, о любви «трехлетней заочной» и «международной!»…
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
В сборнике «Год 1944-й. Зарницы победного салюта» рассказывается об одной из героических страниц Великой Отечественной войны — освобождении западноукраинских областей от гитлеровских захватчиков в 1944 году. Воспоминания участников боев, очерки писателей и журналистов, документы повествуют о ратной доблести бойцов, командиров, политработников войск 1, 2, 4-го Украинских и 1-го Белорусского фронтов в наступательных операциях, в результате которых завершилось полное изгнание фашистских оккупантов из пределов советской Украины.Материалы книги повествуют о неразрывном единстве армии и народа, нерушимой братской дружбе воинов разных национальностей, их беззаветной преданности советской родине.
Начало 1943 года, победоносная германская армия уже потерпела первые крупные поражения — Сталинград и Эль-Аламейн, союзники уже очистили от войск Роммеля Северную Африку. На Восточном фронте противники собирают силы перед решающей схваткой под Курском, на Западном союзники готовятся к вторжению в Европу. Самый прямой путь на континент — через Сицилию. Но это так же хорошо понимает и руководство вермахта.И вот тогда в результате невероятного плана, родившегося в голове писателя-дилетанта, и в осуществлении которого приняли участие гробовщик, разведчик-трансвестит, хорошенькая секретарша и морской волк, на свет появился Человек, Которого Не Было.