На Востоке - [8]

26 июля 1920 года полк передислоцировался в Забайкалье. Здесь он уничтожил банду Донского, а спустя год сражался с отрядами белого барона Унгерна.

Рано утром 5 июня 1921 года банды Унгерна напали на поселок Басийский, где была расположена школа полка. Завязался бой. Свыше полутора тысяч белогвардейцев с несколькими орудиями оттеснили горсточку курсантов. Через час к месту боя прибыл с небольшим подкреплением командир полка Лысов. Страстным большевистским словом и личным примером он увлек бойцов на врага. Противник не выдержал дружной атаки красноармейцев, отступил и ушел в сопки. На помощь отважно сражавшимся курсантам пришли 80 крестьян из окрестных деревень. Вооружены они были охотничьими ружьями, вилами, рогатинами. Комполка Лысов объединил крестьян с курсантами и снова атаковал врага. И опять заставил его отступить.

Па другой день к месту боев прибыли 2-й и 3-й батальоны полка. Бандитов изгнали с территории Советской страны, однако полного их уничтожения добиться не удалось. Полк получил приказ перейти границу и вместе с другими частями Красной Армии помочь молодым отрядам Монгольской Народной Республики окончательно ликвидировать банды барона Унгерна. Это ответственное задание он выполнил блестяще.

В годы мирной учебы личный состав полка настойчиво овладевал оружием и техникой, приемами ведения боя. В подразделениях выращено немало настоящих мастеров военною дела.

Я назвал имена лучших красноармейцев.

Конечно, то, что я пишу сейчас, лишь краткое, лишенное эмоциональности изложение той памятной для меня и, уверен, для всего личного состава роты беседы.

Между прочим, иногда говорят, что одной беседой никого но перевоспитаешь и дела не поправишь. В принципе это, конечно, так. Но вот та беседа удалась — и оказалась весьма и весьма действенной.

Закончив рассказ, оглядел подчиненных. Они стояли молча. Видимо, каждый думал о чем-то своем. О чем? Этого я не знал, но чувствовал, что мой рассказ затронул их сердца.

А утром из доклада дежурного я узнал, что в роте даже после отбоя продолжалось собрание. Возникло оно стихийно. Это было, собственно, продолжение нашей беседы. Говорили на нем бойцы о дальнейшей своей жизни, об отношении к боевой учебе и службе. И решили все, как один, бороться за первое место в полку и дивизии.

О нашей беседе с красноармейцами, об изменении их настроя я рассказал политруку, командирам взводов. Посоветовал побольше отмечать людей, не оставлять без внимания ни одного самого маленького успеха красноармейца, самого крошечного доброго дела.

— В общем — не скупиться на доброту, — вставил политрук Бабушкин. Помните, у Максима Горького есть такие слова: Людям слишком часто и настойчиво говорят, что они плохи, почти совершенно забывая, что они при желании своем могут быть и лучше. По-видимому, так получилось и с личным составом нашей роты: приросла к ней дурная слава. Бойцам стали говорить только плохое, не замечая ничего хорошего. Люди, естественно, приуныли, а некоторые на все махнули рукой, свыклись.

С того дня все мы, ротные руководители, старались подмечать в людях сильные стороны, развивать их, помогали избавиться от недостатков. Воспитывали бойцов доверием, сложными заданиями, рассказывали им о героических делах старшего поколения, победившего в неравных боях гражданской войны.

Не будет преувеличением сказать, что личный состав менялся буквально на глазах.

И вот настал момент, когда командир полка уверенно назвал нашу 6-ю роту лучшей в полку. Да что там назвал — он доверил ей ответственное и сложное задание, от выполнения которого зависел успех действий не только полка, но и дивизии…

Уяснив задачу и оценив обстановку, я выработал решение и собрал командиров взводов, чтобы довести до них боевые задачи. Сразу предупредил, что действовать будет нелегко. Степь и сопки, отсутствие ориентиров, темная и очень холодная ночь, резкий ветер — все это обернется против нас. Но мы обязаны все преодолеть и оправдать доверие командования.

Предстояло всесторонне подготовить роту к предстоящим действиям, довести до сознания каждого бойца их ответственность.

Ночью мы сделали последние приготовления. Я, конечно, не спал, но не только от волнения, которое было вполне естественным перед первым боем, — даже о коротком отдыхе подумать было нельзя.

Разумеется, в эту ночь не сомкнули глаз и политрук Бабушкин, и командиры взводов. Задолго до рассвета я заслушал доклады командиров подразделений о полной готовности к действиям и направил связного к командиру полка. Тот прислал короткий ответ: Действуйте. Верю в вас!

В полной темноте, соблюдая тишину, мы двинулись в путь. На рассвете, когда сопки еще окутывал густой туман, рота подошла к разъезду.

Я прислушался. Стояла мертвая тишина. Выслал вперед двух дозорных, приказал разведать противника. Через несколько минут красноармейцы вернулись. Старший доложил о том, что дорога охраняется часовыми. Подразделение охраны спит в казарме.

— Снять часовых, — распорядился я. — Командиры взводов — ко мне! Задача…

Замысел был прост. Едва разведчики сняли часовых, мы плотным кольцом окружили казарму. Враг, застигнутый врасплох, почти не оказал сопротивления. Мы быстро обезоружили его.