На виду у всех - [9]
- Ата кмо баарец (ты уже как будто в Стране).
В нашем городе организовали киббуц. В арендованном здании молодежь готовилась к эмиграции в Палестину, училась совместному коллективному проживанию и трудилась на окрестных помещичьих полях. Несколько лет тяжелых испытаний в киббуце давали преимущество для получения сертификата на выезд в Палестину. Все это сопровождалось секуляризацией еврейских масс, хотя кашрут соблюдали и праздники отмечали. В нашем городе закрылась йешива. В ее здании халуцим организовали клуб с библиотекой, повесили гимнастические кольца: набирайся знаний, накачивай мышцы, готовься к труду в Эрец-Исраэль. Прошел слух, что через наш город, не останавливаясь, проедет Жаботинский. Молодежь "реквизировала" лошадей у балагул, и к полустанку выехала еврейская кавалерия в мундирах Бейтара. Получилось подобие той песни: "Мы готовы к бою, товарищ Жаботинский!"
Однако на самом деле все обстояло не так благополучно. Еврейское общество разрывалось между коммунистами, бундовцами, сионистами и ассимиляторами. Марксисты считали, что в первую очередь следует расправиться со своими еврейскими богачами. Тут уж юдофобы кричали: "Правильно!" Надо же было что-то противопоставить надвигающейся катастрофе. Решили объявить бойкот немецким товарам. Позиции евреев были сильны в торговле, и бойкот мог больно ударить по гитлеровской экономике, заставить немцев одуматься. Но появились противники бойкота: "Не раздражать гитлеровцев!" (галутный синдром, глубоко проникший в наши гены). Как будто могло быть хуже того, что случилось потом. Помню, нам, школьникам, сказали не покупать карандаши немецкого производства, но ведь они продавались в еврейских магазинах.
Не все воспринимали обстановку в черных красках. Молодежь распевала веселый шля гер: "Негус, негус! Спасай Абиссинию, враг уже захватил южную линию". Позже появилась боевая песня на идише: "И красное знамя будет реять над Мадридом". В нашем доме собирались учителя - коллеги отца. Дальнейшие события не дали мне забыть содержание этих бесед. Спорщики разделились на оптимистов и пессимистов. Оптимисты твердили, что у Гитлера обнаружен рак голосовых связок, а после его смерти демократы победят на выборах в Германии. Пессимисты доказывали, что мы, евреи, всегда беззащитны. Власть имущие действуют в своих интересах.
В синагоге выступил беженец из Германии. Он рассказал об ужасных издевательствах над евреями. Сидевшие рядом со мной старики заволновались:
- Как же так? Немцы были у нас во время войны в семнадцатом году. К евреям хорошо относились.
Народ поохал, затем поспешил к субботнему чолнту. Германия была далеко, а в Польше своих бед хватало. Сейм принял закон об ограничении кашерного убоя скота, и резко подскочили цены на еврейские мясные продукты. В университетах ввели "скамеечное гетто", и еврейские студенты в знак протеста не садились на выделенные им места, а оставались стоять во время лекций.
Мир не реагировал на преследование евреев. В Берлине с помпой прошли Олимпийские игры, верховодил Гитлер. Колониальные страны не соглашались принять еврейских беженцев, не позволили им селиться даже в оазисах австралийской пустыни или в арктических районах Северной Америки. Чувство безысходности усиливалось по мере приближения всемирного кровопролития. Больше всего страдала молодежь, и если бы не чинимые англичанами препятствия, довоенная алия достигла бы миллионных цифр. Ведь и остальные страны закрыли перед нами двери. Мы завидовали нескольким семьям нашего местечка, которым удалось эмигрировать в такие экзотические страны, как Куба и Маньчжурия. Киббуц в нашем городе распался - не было сертификатов для въезда в Палестину.
Гитлеровская пропаганда, захлестнувшая не только Польшу, вскоре дала свои плоды и в странах, прежде благополучных. В США юдофобия сомкнулась с пропагандой пацифистов. Выходило, что во всех бедах виноваты евреи - это они готовят всемирную бойню. То, чем мы гордились: еврей - министр в Германии или премьер-министр во Франции - использовалось против нас. В то же время наши умнейшие еврейские головы - писатели и журналисты - создавали шедевры идей гуманизма, всемирного братства и объединения угнетенных. Но они не понимали, что в годы тяжелой борьбы за существование, когда народ требует хлеба сейчас, а не в прекрасном далеко, обездоленным простым людям ближе лозунги юдофобов, предлагавших немедленно отнять добро у евреев. Так получилось, что еще до начала Второй мировой войны мы проиграли сражение в тех отраслях, в которых, казалось, мы сильны, - экономической и информационной. Наша участь уже тогда была предрешена.
Хорошо помню последний предвоенный Лаг ба-Омер. Вечером центральную площадь запрудили евреи, казалось, весь город явился. Руководители всех сионистских организаций единодушно клеймят английскую "Белую книгу", закрывшую нам дорогу в Палестину. Поскольку лозунг "Евреи - в Палестину!" в Польше не реализовался, антисемиты устроили несколько погромов. Однако вечно ссорившиеся между собой еврейские руководители не предусмотрели дальнейший ход событий. Заниматься сбором оружия, находясь за оградой гетто, было уже поздно.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.