На виду у всех - [7]
Сын дедушки - Хаим-Иосл, мобилизованный в Красную Армию, погиб на колчаковском фронте. Самые младшие: Мотл (Макс) и Неях (Наум) остались в Советском Союзе.
Переговоры в Бресте застопорились, и немцы заняли почти всю Белоруссию, но позже пришли польские войска. В это время родители гостили в Узде. В дом деда вошли польские солдаты (обозленные отступавшие поляки винили в своих неудачах "жидо-большевиков"). Они хотят пить, но каждый требует, чтобы раньше дед выпил кружку воды: "Может, ты, жид, воду отравил?" Поскольку поляков было почти десять, то деду предстояло выпить 10 кружек воды. Дед не в состоянии больше пить, на него уже замахнулись пустой бутылкой. Отец обратился к ним по-польски с просьбой не мучить его тестя. Они согласились, что не надо обижать земляка и ушли.
Младший брат отца Даниил приехал в Несвиж и женился. На польско-советской границе его задержали (Даниил подрабатывал контрабандой сахара), обвинили в шпионаже в пользу большевиков и тут же (время военное) приговорили к расстрелу. На встрече с польским комендантом отцу удалось убедить начальство, что Даниил невиновен, и его освободили.
Между Уздой и Несвижем установилась советско-польская граница. Отец остался в Несвиже, считая себя патриотом вновь приобретшего независимость Польского государства. Тем временем мама в сопровождении брата Мотла несколько раз переходила границу, навещая своих родителей в Узде. Эти переходы становились все более опасными: на границе бесчинствовали банды Булак-Балаховича. Формально они сражались с красными за самостийную Беларусь, а фактически грабили и убивали евреев - это и безопаснее, и легче. Связь матери с родителями оборвалась на 19 лет, до присоединения Западной Белоруссии к СССР. Она лишь изредка получала письма из дому, каждый раз совершавшие кругосветное путешествие. Ведь переписка с Польшей угрожала обвинением в шпионаже в пользу польской дефензивы, что равнозначно было смертному приговору. Поэтому дедушка посылал письмо своим сыновьям в Америку (тогда не очень трефное государство), а они пересылали его нам. Напрямик же расстояние между родителями и дочерью -всего сто километров.
Родственникам в СССР жилось нелегко. Перманентная мировая революция (позже меньше афишировалась) требовала много средств. Ограбили помещиков, капиталистов, церкви и синагоги, даже мужиков, но все было мало. Взялись за еврея-ремесленника. В еврейском местечке была еврейская милиция. Все всё знали обо всех - даже какой приплод принесла кошка Янкеля Рябого. Был Хаим-Эля в Америке? Был. Заработал доллары? Заработал. Вызвали дедушку в милицию:
- Хаим, гиб ди долларн!
Принес Хаим-Эля доллары. Пересчитали:
- Все принес. Иди домой!
А вот Мойша Кульбака принес не все сбережения. В милиции знали точно, сколько у него денег. Били, пока все не отдал. Потом сотворили голод. Хочешь спасти семью от голода - неси в Торгсин обручальное кольцо или серебряный кубок для благословения вина. Умели большевики грабить.
В 1921 году родился мой брат Михаил, затем я, а после меня родилась в 1931 году сестричка Сара. В Несвиже отец в короткий срок наладил работу ивритской школы, и тем самым вырос его авторитет среди евреев города. Его избирают "лавником" - депутатом магистрата. Слава об отце как педагоге дошла до города Ляховичи, где еврейских детей продолжали обучать в хедере. В Несвиж отправилась солидная делегация с просьбой открыть и в Ляховичах еврейскую школу. Мотивировали тем, что в Ляховичах - корни моей матери. Обещали выкупить "пляц", где когда-то стоял дом Неяха Мыслобожского, и всякую другую помощь. Потом оказалось, что общественность не согласна выделить средства для организации школы. Пришлось отцу взять ссуду в банке, стать частником, к чему он не был приспособлен. Все же в сжатые сроки построил здание для первых четырех классов, а потом - для пятого-седьмого классов. Он набрал штат учителей и получил правительственную концессию на общеобразовательную "повшехную" школу с преподаванием на языке иврит. Приведу отрывок из книги воспоминаний "Ляховичи", изданной в Тель-Авиве после Второй мировой войны выходцами из нашего города (перевод с иврита):
"Мельник был педагогом высокого мастерства, самоучкой с большим опытом воспитательной работы. Перед приходом в Ляховичи он несколько лет возглавлял школу "Тарбут" в Несвиже, и имя его получило широкую известность среди учеников и их родителей. Когда он перебрался в Ляховичи, его заверили в поддержке сионистских кругов. Мельник старался всеми силами и настойчивостью, а настойчивости у него было много, поставить школу на высокий педагогический уровень. Учеба велась в соответствии с программами лучших школ. Мельник вложил в эту школу все свои педагогические знания, все свои физические и моральные силы. Ничто не было для него тяжело, чтобы добиться этой цели... Как писали в еврейских газетах: слава шла впереди него".
Отец принимал активное участие в общественной жизни города: он был председателем совета "Керен кайемет ле-Исраэль", членом совета городского банка и одно время даже председателем совета пожарной дружины. Трудно было себе представить, откуда в этом сухощавом, среднего роста человеке берется столько сил для требующей большого напряжения работы. Как помню, он редко бывал дома, общался с нами, детьми, главным образом по субботам и праздникам.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.