На веки вечные. Свидание с привкусом разлуки - [66]
– Возможность побега или освобождения все-таки существует?
– Напишите в свои газеты так: «Всякая возможность побега для моих клиентов исключена. Принятые нами меры имеют больше психологическое значение». Если бы вы знали, как мы их охраняем, вы бы, несомненно, со мной согласились.
– А что стало с теми двумя эсэсовцами, которые бежали и скрылись в развалинах? Их удалось задержать?
– Один из них убит во время погони… Может быть, убит и второй. Но тело его пока не обнаружено. Искать его в развалинах очень опасно для моих солдат – там все разрушено бомбардировками, а кое-где можно и подорваться. Я не хочу, чтобы мои солдаты после войны становились калеками и погибали! – яростно закончил Эндрюс. – А теперь прошу прощения, господа, у меня много дел. Но уверяю вас, никаких эсэсовцев вы здесь больше не увидите!
Будущий эсэсовец сразу должен был понять, что он вступает в святую святых нацистского государства – в элитную организацию. Он должен был уверовать в то, что немцы – элита наций, а эсэсовцы – элита немцев.
В основу отбора был положен расовый принцип. «Родословные» эсэсовцев должны были быть стопроцентно «чистыми». Требование расовой чистоты распространялось также и на жен эсэсовцев. Низшие чины должны были предоставить справку о том, что его предки с 1800 года являлись арийцами, командирам или кандидатам в командиры требовалось засвидетельствовать, что их прямые родственники не имели примеси неарийской крови с 1750 года.
Эсэсовцы были убеждены, что они являются расовой элитой. Вследствие этого они считали и своим долгом, и своим правом решать, имеют ли остальные право на существование.
Пребывание в СС сопровождалось целым рядом ритуалов. Существовавший свод правил ставил эсэсовцев в совершенно особое положение. Значение этих правил заключалось в том, что даже прямые привилегии эсэсовцев – они не проходили обязательной службы в вермахте, им больше платили, нежели всем остальным кадровым военным, – облекалось в форму некой идеологической аскезы: кому больше дано, с того больше и спросится.
Эсэсовцы не подчинялись юрисдикции обычных судов. Для них существовали собственные суды.
Глава XVIII
Я не забуду и не прощу
Вечером в ресторане пресс-кемпа коллеги праздновали успех Пегги. Они, все опытные профессионалы, знали цену таким публикациям, такому успеху. Здесь был, разумеется, неунывающий Крафт. А рядом с ним сидела, по-русски зябко кутаясь в теплый платок, наброшенный на плечи, Ирина.
И среди разноплеменной и разноязыкой толпы, заполнявшей ресторан, это было для Реброва самое дорогое и близкое лицо. А затащила его сюда неугомонная Пегги.
Денис чувствовал, что томительная пауза, наступившая в их отношениях с Ириной в последние дни, должна была вот-вот оборваться, и она должна завершиться каким-то решительным объяснением или поступком, после которого пути назад уже не будет.
Ирина вдруг встала и направилась прочь от стола. Он завороженно смотрел ей вслед, и тут она обернулась. Он поймал ее взгляд, встал и пошел за ней.
В темном парке, окружавшем пресс-кемп, было пустынно. Таинственно колыхались и шумели под порывами неожиданно теплого влажного ветра черные ветви старых деревьев, сплетенные в единую паутину. Свет луны, пробивавшийся сквозь их крону, мерцая, отражался в лужах. Какие-то невнятные звуки, доносившиеся со всех сторон были таинственны и полны неясных предчувствий и тревоги…
– Помнишь рассказ, который я тебе давала? – вдруг спросила Ирина. – Бунина? «Чистый понедельник»?
– Да.
– Уже ближе к концу, когда он и она возвращаются с капустника в Художественном театре… И она говорит ему, чтобы он отпустил шофера… И еще она говорит, что много думала о нем… Я тоже… думала…
Ребров порывисто обнял ее. Она не отстранилась. Только чуть запрокинув голову, прямо посмотрела ему в глаза. И стало ясно, что случилось то, чего важнее нет и не будет уже в его жизни. Случилось навсегда.
Ирина вдруг раскрыла ладонь, и Ребров увидел, что в руке у нее ключ.
– Княгиня… Татьяна Владимировна… уехала в Париж… Она оставила мне ключ от своей комнаты…
На другой день Ребров шел по бесконечным коридорам дворца, ничего не замечая вокруг. Ведь так счастлив он еще не был никогда. Он думал о прошедшей ночи, об Ирине, и не мог до конца поверить, что это было с ним. Ему хотелось, чтобы так было всегда. Но память почему-то неумолимо возвращала его к последним минутам свидания – каким-то особенно трогательным и волнительным. Денису слышался голос Ирины, в котором, как ему показалось в минуты прощания, звучали щемящие нотки тревоги. Эта тревога передавалась ему. И от этого на душе делалось тяжело и беспокойно. А еще ему показалось, что их свидание прошло с неким привкусом разлуки. Неожиданно он буквально наткнулся на кого-то и поднял глаза. Перед ним стоял барон Павел Розен и смотрел на него отчаянными глазами. Лицо его было мертвенно бледно.
– Простите, я задумался, – извинился Ребров и сделал шаг в сторону, пропуская Розена. Вот уж кого ему сейчас не хотелось видеть, так это человека с детства безнадежно влюбленного в Ирину.
Розен продолжал стоять на его пути.
Впервые в одной книге увлекательная художественная версия исторических событий более чем 65-летней давности.Нюрнбергский процесс – международный суд над бывшими руководителями гитлеровской Германии. Великая история сквозь невероятную жизнь ее героев – с любовным треугольником и шпионскими интригами.В новом романе Александра Звягинцева – мастера остросюжетного жанра и серьезных разысканий эпохи – пожелтевшие документы истории оживают многообразными цветами эмоций и страстей человеческих.На основе книги был снят телевизионный сериал «Нюрнберг.
Майор Сарматов возглавляет группу, проводящую операции особой государственной важности за пределами СССР — на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и Африке. Для него и его товарищей слово «Родина» не пустой звук. В этот раз они обязаны поймать свою «тень» — американского агента, специалиста по советской разведывательной тактике, регулярно появляющегося в зоне советских интересов.
Древний монастырь в Гонконге… Здесь оказался майор Сарматов – легендарный Сармат. Он жив. Но абсолютно утратил память. Кто он? Откуда? Что ему известно? – это интересует многих, в том числе и ведущие спецслужбы мира. Но более всего за этим суперпрофи охотятся люди из одной таинственной секты Востока. С помощью Сармата они намерены совершить устрашающую для всего человечества крупномасштабную, террористическую акцию, которая должная привести их к мировому господству. Они добиваются своего – Сармат в их руках.
Жизнь солдата полна неожиданностей, потому-то и приходится майору КГБ Игорю Сармату тащить на своем горбу американского разведчика, выполняя задание особой государственной важности. Но скоро они поменяются ролями. И горе солдатам тайных войн, когда политики вмешиваются в их дела, когда свои же теряют в них веру, обрекая героев на верную смерть. Однако рано списывать в расход офицера КГБ, проводившего секретные операции в Анголе и Ливане, Никарагуа и Гондурасе. Он дал себе слово обязательно вернуться, чтобы еще хоть раз посмотреть в глаза той, с которой он одной крови, а также в глаза тех, кто его предал...
В Никарагуа он был известен как капитан сандинистов Хосе Алварес, в Анголе – как лейтенант Санчес, в Мозамбике – как капитан Кригс. На самом же деле этот герой тайных войн, способный выполнить любое, самое невероятное задание командования, – русский майор спецназа Сарматов по прозвищу Сармат. Этот мускулистый высокий человек с лицом, обезображенным шрамами, был не единожды ранен, он терял память, его не раз предавали и мечтали убить – ведь живой Сармат очень опасен! Но он выживал вопреки всему и снова возвращался в пекло войны, чтобы посмотреть в глаза тех, кто его предал, и свести счеты с врагами… По мотивам замечательных романов о Сармате был снят 12-серийный сериал, мгновенно завоевавший всеобщее признание.
В романе, завершающем трилогию «Сармат», прослеживаются перипетии судеб двух героев — Игоря Сарматова и Вадима Савелова, некогда принадлежавших к элитному спецотряду быстрого реагирования, спаянного настоящей мужской дружбой и служением Родине. Катастрофа в горах Гиндукуша расставила все по своим местам: кто из них настоящий герой, а кто подстраивается под обстоятельства...
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
«И воздастся вам…» — вторая книга романа «На веки вечные» — продолжает рассказ о причудливой судьбе людей, вовлеченных в круговорот истории на одной из знаковых точек XX столетия. Нюрнбергский процесс набирает ход. Под спудом правовых формулировок и адвокатских баталий выкристаллизовывается формула будущего мира. Но здесь и сейчас живут люди — вдыхают первые глотки мира (не войны) — любят, желают, созидают и мечтают. Александр Звягинцев — автор нескольких документальных исследований о Нюрнбергском трибунале — предлагает художественную версию событий переломной эпохи.