На веки вечные - [11]

Ты мне, Сережа, только диски подавай без задерж­ки,— говорил ему Румянцев, поглаживая горячий ствол пулемета.— И тогда, будь уверен, немцам тут ходу не будет.

И тут же новой густой цепью повалили гитлеровцы. Мелко задрожал в уверенной руке Румянцева безотказ­ный работяга «шпагин». Не выдержали, залегли ата­кующие. Вокруг пулеметчиков взметнулись султаны раз­рывов: немцы пустили в ход минометы, Румянцев не дает им поднять головы. Но вот пулемет захлебнулся.

Сережа! — крикнул Румянцев.— Диск!

Но Касимов бездействовал. Румянцев взглянул в его сторону. Второй номер был смертельно ранен. Подбе­жавшие санитары тут же унесли его по траншее.

К Румянцеву подполз солдат Федор Соколов.

Я — твой второй номер,—сказал он.—Командир прислал.

Соколов по возрасту был старше Румянцева. Стар­ший сержант знал, что у него в городе Ростове, Яро­славской области, Осталась жена с двумя сынишкам».

Румянцев и Соколов сменили позицию. Теперь их пу­лемет стоял на каком-то ящике в деревянном сарае. Для обзора и стрельбы они пробили в стене узкую продол­говатую щель. Поодаль, впереди сарая, справа и слева, от него, два высоких тополя. Позади — крестьянские из­бы. Фашисты обстреливают их из орудий. От многих изб остались лишь фундаменты, торчат истыканные пулями печки. В одной из полуразрушенных изб — командный пункт батальона.

Костя, глянь, немцы опять с пригорка спускают­ся,— тревожно проговорил Соколов.

Вижу, Федор Николаевич. Подпустим поближе, на нашу сторону высотки. Иначе могут махнуть обратно, попробуй потом достань.

Выждали немного, и снова заговорил пулемет. Вра­жеские солдаты падали один за другим. Некоторые пы­тались бежать обратно, но подняться на пригорок по- глубокому снегу им было не так-то просто. К тому же на вершине высотки фигуры бегущих вырисовывались довольно четко.

Атака была отбита. Которая уже!.. И сколько их еще будет?..

Румянцев вытирал рукавом полушубка взмокший лоб. Это его занятие прервал второй номер.

— Костя, левее кустарника, около; тополя, кто-то ше­велится!

Старший сержант отмахнулся.

Какой дурак так близко под наш огонь сунется!

Нет, нет,— настаивал Соколов,— ты посмотри, к сараю, действительно, ползет какая-то фигура.

В это время почти под самым носом у пулеметчиков раздался выстрел. Затем кто-то заорал благим матом, а через несколько секунд прогремел взрыв.

Вы что же, братцы, подкрадывающуюся к вам га­дюку не замечаете! — крикнул подбежавший к сараю командир отделения, приземистый и несколько медлительный Василий Франке. Он тоже заметил ползущего гитлеровца, выстрелил, а приготовленная немцем к бро­ску граната под ним разорвалась!

Нет, почему же, Федор Николаевич заметил,— усталым голосом отозвался Румянцев.— Я вот только... расслабился малость, бдительность пригасил.

Впрочем, «расслабились малость» и некоторые другие бойцы. Как только очередная атака гитлеровцев захлебнулась и настало затишье (надолго ли?), к сараю начали собираться те, кто находился в траншее рядом. Среди них был автоматчик Петр Хлебникин, круглолицый, подвижный парень, весельчак и балагур.

— Костя, ты скоро пойдешь под трибунал за жад­ность,— говорит он с комической серьезностью.— Вон сколько положил оккупантов. Так и нам ничего не оставишь.

— Не волнуйся,— спокойно отвечает Румянцев, скла­дывая рядком пустые диски. — И тебе, и всем нам хватит. Даже с излишком. Еще в Берлине добивать будем!

Подошел рассерженный комбат Савичев. Почему столпились? — сердито крикнул он —Жить надоело? А ну, быстро по местам!

Прошло еще немного времени. И вдруг послышался  удивленный голос наблюдателя:

Братцы! Из леса вышли лошади!

Где? — спросил Румянцев, который вместе с Соко­ловым вновь переместился в траншею, на прежнюю свою позицию.

Впереди, метрах в пятистах, тянулась небольшая, поросшая редким леском, возвышенность. Где-то за ней располагались гитлеровцы. Как раз из-за этой возвышен­ности, на ее левом склоне, и показались столь странные для сегодняшней обстановки зимние обозы. Они медленно двигались по дороге в нашу сторону.

Начальник штаба батальона лейтенант Михайлов поднял бинокль. Потом передал его старшему лейтенанту Савичеву.

Лошади, не дойдя до нашей позиции метров сто - сто пятьдесят, почему-то остановились. Видимо, дальше дорога была сильно занесена снегом.

Н-да, что-то гитлеровцы замыслили,— проговорил комбат.— Надо предупредить ротных, на флангах. До выяснения с огоньком воздержаться.

По цепи передали соответствующее распоряжение.

— Николай Михайлович,— обратился старший лейте­нант Савичев к начальнику штаба,—пошли-ка к этому обозу наших храбрецов. Пусть проверят. Да только что­бы осторожно!

Румянцев и Хлебникин, ко мне! — позвал начштаба и, когда те подошли вплотную к лейтенанту, сказал им: — Подползите к обозам, осмотрите сани. Имейте в виду, рядом могут быть фашисты. Если все будет спо­койно, лошадей пригоните сюда. В случае чего, мы вас прикроем огнем.

И начальник штаба сам лег за пулемет.

Румянцев и Хлебникин, прихватив автоматы и по три гранаты, по занесенному снегом дорожному кювету поползли вперед. Вскоре приблизились к небольшому бугру.

Этот холмик надо миновать быстро: могут за­сечь,— предупредил ползущий впереди Хлебникин.