На тюленьем промысле. Приключения во льдах - [18]
Второй выстрел Якуньки уложил его совсем.
Так кончилось это неожиданное знакомство с медведем.
Мальчики долго смеялись и даже прыгали вокруг поверженного врага.
Якунька сбегал за кружкой, нацедил ее горячей кровью и с наслаждением выпил до дна.
— „Эх ты, кровопийца!" — дразнил его Андрей.
— Ничего! Самоеды всегда так.
Мальчики сняли с ошкуя мех, а мясо забросали снегом и обломками льда.
Мальчики долго смеялись и даже прыгали вокруг поверженного врага
XXXIII
Тревожные опасения
Победа над медведем была большой удачей для наших ледяных робинзонов. У них был теперь большой запас медвежатины, которая им показалась вкусной.
Но, в общем, их положение стало внушать им тревогу. Прежде всего вышли все дрова. Правда, у них еще было довольно много досок. Можно было изрубить мачту, лавки карбаса, тяжелый руль, корму и тому подобные вещи. Но ведь и этого должно было хватить не очень надолго. Через два дня удалось подцепить длинным багром большое бревно, приплывшее неизвестно откуда. С трудом вытащили они его на льдину. Это должно было увеличить запас их топлива. А, между тем, дрова были им нужны не только на приготовление пищи. Для того, чтобы иметь воду, они должны были растапливать в котелке собранный с поверхности снег.
Между тем, солнце с каждым днем начинало припекать сильнее. Снег на льдине понемногу стаивал и, наконец, исчез совершенно. Вместо него приходилось употреблять ледяные куски. Вода от этого получалась немного солоноватая и с каким-то неприятным привкусом. Запас соли также подходил к концу.
Ветер переменился и гнал их теперь на северо-восток.
Сперва Андрей обрадовался этому. Он думал, что их должно прибить к берегам Канина. А там можно будет отыскать самоедов, и попросить доставить их в село Несь или Семжу. Но дни мелькали за днями, а на востоке не было никаких признаков земли. Андрей стал думать, что их занесло уже очень далеко на север и Канин остался к югу от того места, где они находились.
Это было плохо тем, что пропадала надежда встретиться здесь с карбасом каких-нибудь тюленебойцев.
Мешки с сухарями опустели. Оставалось всего восемь или десять сухарей, которые они решили брать только по-одному в день. В довершение же всего перестала ловиться рыба, и им предстояло питаться одной медвежатиной.
Но хуже всего было то, что льдина заметно таяла. Высокие тороса обрастали, кругом сосульками, с которых после полудня капали талые капли, намерзавшие на затененной стороне. Поверхность льдины становилась из'еденной и рыхлой, а ее высота над водой уменьшалась.
Как-то, во время сильного волнения, ледяное поле раскололось на две части, и мальчики с лодкой остались на меньшей половине.
„Куда же нас несет? — думал Андрей. — И долго ли устоит наша льдина?"
XXXIV
Дым и надежда
Через неделю положение ухудшилось еще больше. Не осталось ни соли, ни сухарей. Хуже всего было то, что не было больше огня. Спички вышли давно. Якунька искусно высекал искры кремнем и отлично умел раздувать огонь от тлеющего трута.
Но последнее время кремень совсем искрошился. Мелкие осколки его не годились для добывания пламени. Приходилось утолять жажду маленькими кусочками льда, а питаться сырой медвежатиной, которая без соли казалась противной.
Впервые мальчикам стала изменять их обычная веселость. Молча лежали они на оленьих постелях и смотрели вдаль. Все ждали, не покажется ли где-нибудь белый поморский парус. Но парус не показывался.
Раз утром Андрей был разбужен неистовым криком Якуньки.
— Дым! Дым! Пароход! Дым!
Опрометью бросился Андрей, чтобы убедиться собственными глазами в близком спасении.
Далеко на севере, на самом горизонте, виднелась темная дымовая полоса. Самого парохода не было еще видно, но полоса дыма росла. Значит — пароход приближался.
Как медленно движутся морские суда, когда они еще на горизонте! Целый час уже следили товарищи за дымом, а пароход все еще не показывался. Самый дымок еле переползал.
Вот, наконец, показались труба и две мачты. Судно приближалось не напрямик, а несколько наискось на юго-запад. Долго виднелись одни мачты и труба. Теперь было ясно, что пароход не идет прямо к „пловучему острову". Вот показалась верхняя часть палубы. Но как все-таки это далеко! Заметят ли с парохода? Повернут ли? Захотят ли взять их с собой?
Мальчики достали из карбаса полосатые фуфайки, нацепили их на багры и начали усердно размахивать ими над головой. Некоторое время им казалось, что пароход приближается. Но вот опять палуба парохода стала опускаться и снова скрылась за „спиной воды", как говорят самоеды.
Мимо! Он проходит мимо!
Не увидели? Не поняли? Не захотели свернуть с пути? Не все ли равно отчего…
Спасение казалось таким близким!
Впереди опять одиночество, наступающий голод,„неумолимая смерть…
Долго еще смотрели ребята на постепенно исчезающий дым. Вот уже потонули верхушки мачт. Вот как-то сразу, гораздо быстрее, чем это можно было ожидать, не стало видно и дыма.
Мрачное молчание воцарилось на льдине.
Мальчики достали из карбаса полосатые фуфайки, нацепили их на багры и начали усердно размахивать ими над головой…
Молча добрели они до своих постелей и лежали без слов, не вспомнив ни о еде, ни о рыбной ловле.
