На тротуаре - [3]
Лучше не звонить. Вообще незачем придавать значение ее словам. Сказала их вместо «до свиданья». Она была так холодна… просто лед… или ему так показалось, ведь у нее такое необыкновенное лицо. Он не знал. Терзался целую неделю. Подходил к телефону, но тут же отступал.
Как-то, заводя старинные стенные часы в столовой и прислушиваясь к треску пружины, он вдруг повернулся и снял трубку.
На другом конце провода прозвучал голос:
— Почему вы до сих пор не звонили?
Он не мог сказать: «Боялся», — и ответил:
— Времени не было.
Магда ничего не сказала. Времени не было! Для нее мужчины всегда находили время. Ответ показался ей странным — новый знакомый был не похож на других.
Больше он ни слова не мог из себя выдавить. Так всегда бывает, когда нечего сказать. К тому же ему казалось — все, что он ни скажет, будет глупым. Но в конце концов разговор все же развязался. Ее ответы были очень лаконичны.
— Хочу, — сказала она, когда он предложил ей пойти вместе на лыжах.
— Могу, — добавила она немного погодя. — По пятницам и субботам у нас нет лекций.
Она всегда говорила так. Могу. Хочу. Не могу. Не хочу. Остальное было ясно. А если и не было — она не пускалась в объяснения, а только пристально смотрела на собеседника.
Он говорил совсем иначе. По-своему. Слова вырывались у него из груди, как прорвавший плотину поток, — стремительно, бурно, но когда доходили до нее, то лишь робко журчали, как маленькие ручейки.
В тот день она пришла точно в назначенное время. У нее был такой деловой вид, будто они собрались на конференцию. Рюкзак стянут по всем правилам. Ремешки застегнуты, шнурочки завязаны. Все было как надо, и она явно гордилась своей аккуратностью. Они двинулись вверх. Идти было трудно, да и ноша ее весила немало. Время от времени она перекладывала лыжи с одного плеча на другое и неизменно отказывалась от его помощи.
— Я сама, — говорила она. — Сама. — И шла дальше.
Лицо ее покраснело и увлажнилось, у волос образовался белый венчик инея, но она все шла и, завидев еще более крутой склон, только ускоряла шаг. Потом останавливалась и, едва переводя дыхание, говорила:
— Хорошо, да?
Смотрела вверх на отвесные склоны и нетерпеливо устремлялась вперед.
Когда они уже на лыжах шли по оврагу, что-то вдруг треснуло. Оказалось, лопнуло лыжное крепление. Засунув руку в рюкзак, она тотчас нащупала запасное. И, не вынимая его из кармана рюкзака, улыбнулась. Хорошо, когда заранее все предусмотрено. Потом сняла варежки и стала прилаживать ремешок. Он был широкий и никак не влезал в отверстие. Пальцы у нее покраснели от холода. Дул сильный ветер.
«Нет. Я сама», — и от усердия она высовывала язык.
Наконец все было в порядке. Теперь руки у нее совсем посинели. Она сунула их в варежки и улыбнулась. Так улыбнулась, будто, пробежав по холодной комнате, она только что юркнула в теплую постель.
Через час они добрались до турбазы. И тут, когда тяжелый путь был позади, силы оставили Магду и она буквально плюхнулась на первый попавшийся стул.
— Как мешок с картошкой, — сказала она, поймав взгляд Евгения. — Даже не верится, что я так устала.
На турбазе было немноголюдно. В углу кто-то бренчал на гитаре, девушка в красном свитере напевала. Смеркалось. Солнце село, и сразу же похолодало. Снег стал синим. Горные вершины тонули во мраке и постепенно растворялись в нем. Свет лился только из окна маленького домика турбазы. Широкое пятно света, перечеркнутое рамой, растеклось по двору и коснулось противоположного склона.
— Только сыр обжарить… или и колбасу тоже?
Он не видел, когда она поднялась. Стояла против него и спрашивала. Прямая, с пакетами в руках. Спокойная и послушная. Это удивило его, но раздумывать было некогда, надо было отвечать.
— Только сыр… — сказал он.
— Хорошо, только сыр, — согласилась она и ушла на кухню.
Она принесла ужин. Алюминиевые миски обжигали ей руки. Они принялись за еду. Магда несколько раз взглянула на него, но ничего не сказала. Когда они расправились с ужином и болтали о всяких пустяках, Евгений вскользь заметил:
— Сыр был очень хорошо обжарен. — И с удивлением увидел, как радостно блеснули ее глаза. Евгений подумал, что ему это показалось, и, чтобы убедиться, прибавил: — Ну и наелся я!.. До чего же было вкусно!
Глаза ее снова блеснули, но она тут же опустила их и небрежно сказала:
— Сыр был чуть суховат.
Задул сильный ветер. Парни в углу несколько раз прерывали пение и уходили за дровами. Возвращались, съежившись от холода, и поспешно захлопывали за собой дверь. Потом потирали руки и кричали: «Колоссально!» Огонь разгорался, песни понемногу затихали, в печной трубе завывал ветер. Магда перестала говорить «я сама», и покорно прислонилась к его плечу. Так, словно покончив со всеми домашними делами, пришла к нему. На свое обычное место. Голова ее лежала у него на груди, а его жесткая рука ощущала тепло ее щеки. Она закрыла глаза и стала еще ближе.
«Это было начало», — вспомнил Евгений и остановился на неосвещенном мокром тротуаре.
Посмотрел на часы. Седьмой час. Только что он говорил с ней по телефону. Сейчас идет к ней домой.
«Начало…» Евгений усмехнулся. Потом был конец. Он наступил через два месяца. Всего через два месяца… на этой же софийской улице, по которой он сейчас идет.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.