На траверзе — Дакар - [13]

НА ТРАВЕРЗЕ — ДАКАР

28 июля. Человеческая жизнь подчинена определенному ритму. Один день сменяет другой; проходят недели, месяцы, годы; одни события оставляют след в памяти, другие исчезают навсегда. Но отдельные дни озаряют жизнь, как вспышка. Мне навсегда запомнился день, когда начался промысел на «Глебе Успенском».

Проснулся я рано, едва забрезжил рассвет, чтобы поскорее увидеть то место, к которому стремился «Успенский» в течение шестнадцати суток плавания. У входа в салон висит большая карта мира. На ней красным карандашом отмечен путь «Успенского». Изломанная линия начинается у Керчи и через четыре пролива и пять морей выходит в океан. Здесь она резко поворачивает на юг и, следуя неровным очертаниям Африки, огибая мыс Кабо-Бланко, доходит до Зеленого Мыса. Сегодня кто-нибудь из штурманов проведет ее чуть дальше и в 12 милях к югу от Дакара поставит красную точку. Этот район мы покинем не скоро.

Стоит штиль. Довольно прохладно. Термометр показывает всего 27 градусов, а влажность по-прежнему удивительно невысокая для здешних мест — 80 процентов. Хотя до берега больше десяти миль, он великолепно виден без бинокля. Прямо на севере, на крутом высоком берегу, который, однако, с «Успенского» кажется довольно низким, раскинулся Дакар. На фоне голубого неба возвышается лес ослепительно белых многоэтажных зданий очень красивой современной архитектуры. Эти здания занимают меньшую часть города. В других районах дома также белого цвета, но всего в два-три этажа. В городе много зелени. На восточной окраине Дакара можно различить по многочисленным кранам порт.

Дакар — один из самых оживленных морских портов на атлантическом побережье Африки. В него то и дело заходят или покидают его большие суда. Южнее возвышается остров Горэ, прикрывающий вход в гавань. Другой остров — Ла-Мадлен — расположен к юго-западу от Дакара. А за ним вздымаются два купола Зеленого Мыса. К северу от него протянулась песчаная коса мыса Альмади.

Справа от Дакара берег плоский и низменный. Он сначала постепенно, а затем круто поворачивает на юго-восток. Здесь расстилается саванна. Видны одиночные деревья; кое-где они образовывают сплошной зеленый забор.

В нескольких кабельтовых от «Успенского» покачиваются суда Калининградской флотилии: четыре больших траулера, таких же как наш «Успенский», — «Казань» (флагман флотилии), «Лев Толстой», «Тургенев», «Лермонтов» — и два средних, водоизмещением в шестьсот тонн, — «Орехово» и «Оскол». Все калининградские суда окрашены в темно-шаровый цвет. Они похожи на больших неуклюжих слонов, спокойно спящих посредине плоской равнины. Белый «Глеб Успенский» казался по сравнению с ними очень нарядным.

Калининградцы раньше рыбаков Крыма освоили промысел в тропических водах Атлантики. Каждый из находящихся у Дакара больших траулеров сделал в тропики уже не один рейс. Средние траулеры здесь впервые— их задача освоить лов тунца.

На кормовой палубе ближайшей к нам «Казани» закопошились люди. Вскоре были отданы траловые доски, и судно с тралом двинулось в нашу сторону. «Успенский» тоже дал ход, и корабли близко прошли друг от друга.

«Успенский» и «Казань» приветственно прогудели друг другу. Трубные звуки подхватили остальные калининградские суда. Протяжные гудки несколько минут сотрясали воздух.

В этих гудках было что-то значительное. Еще тридцать лет назад советские рыбаки вели промысел только вблизи родных берегов. Но с каждым годом они уходили в моря и океаны все дальше и дальше. И вот теперь могучий рыболовный флот нашей страны смело вступил в далекие тропики.

В 8 часов утра «Успенский» отдал свой первый трал. Еще при встрече с «Жуковским» мы узнали, что сардина в светлое время суток держится, тесно прижавшись к грунту, и поэтому плохо записывается эхолотом и гидролокатором. Тралить сейчас нужно, руководствуясь главным образом не записями приборов, а опытом других судов. «Успенский» с первым тралом идет примерно по тому же курсу, что «Казань» и остальные калининградцы. Удача! В первом трале есть три-четыре тонны сардины. Вообще это не бог весть сколько, но для начала неплохо. Рыбу мощной струей брандспойта вымывают из трала на палубу. Сардина растекается по палубе серебристым ковром. Ее быстро перебрасывают лопатами в открытые бункера рыбного цеха.

Из первого же трала мы берем на анализ ведро сардины. Кроме того, отбираем наиболее интересных рыб для фиксации.

С сардиной изо дня в день мы проделывали следующее. Из ведра отсчитывали подряд двести рыб и измеряли длину каждой с точностью до одного миллиметра[5]. Распределяли рыб по пятимиллиметровым размерным группам и просчитывали их количество в каждой группе. Это нужно было для характеристики размерного состава рыбы в улове. Рыбу каждой группы взвешивали, тем самым узнавали средний вес рыбы всех размеров. Затем проводили так называемый биологический анализ сардины, определяли стадию зрелости половых желез и степень наполнения желудка и кишечника пищей (при этом вскрывали рыбе брюшко). Такой анализ проводили каждый раз на ста экземплярах. У всех этих рыб собирали чешую для определения возраста.