На тебя, моя душа, век глядел бы не дыша… - [9]

Им сроду не собрать аудитории

В родном дворе, не то что в Лужниках.

И хоть начальство выдало по смете им

От общих благ изрядную щепоть,–

Им вскоре стало ясно, что бессмертием

Заведует не Суслов, а Господь!..

Кто в этом виноват – судьба ли грешница,

Начальство ли иль собственный нефарт, –

Но им теперь во сне такое грезится–

В былое время хлопнул бы инфаркт:

Что все они в джинсовом ходят рубище,

И каждый весел, тощ и бородат,

Что их стихи – отважные до грубости –

Печатает один лишь самиздат,

Что нет у них призов и благодарностей,

Тем более – чинов и орденов,

И что они – не мафия бездарностей,

А каждый – одарен и одинок!

Поэты браконьерствуют в Михайловском–

И да простит лесничий им грехи!..

А в небесах неслышно усмехаются

Летучие и быстрые стихи!..

Они свистят над сонными опушками,

Далекие от суетной муры,

Когда-то окольцованные Пушкиным,

Не пойманные нами с той поры!..

1988

Кюхельбекер

Ему какой уж месяц нет письма,

А он меж тем не ленится и пишет.

Что сообщить?.. Здоровьем он не пышет,

И это огорчительно весьма.

Он занемог и кашлял целый год,

Хвала его тобольской дульцинее:

Он мог бы захворать еще сильнее,

Когда б не своевременный уход.

Но что он о себе да о себе,

Унылый пимен собственных болезней!

Куда важней спросить – да и полезней!–

Что слышно у собратьев по судьбе?

Как друг наш N.? Прощен ли за стихи?..

Он числился у нас в дантонах с детства!..

(N. поступил на службу в министерство,

Публично осудив свои грехи.)

Как буйный R.? Все так же рвется в бой?..

О, этого не сломит наказанье!

(R. служит губернатором в Казани,

Вполне довольный жизнью и собой.)

А как там К.? Все ходит под мечом?..

Мне помнится, он был на поселенье!..

(К. взят на службу в Третье отделенье

Простым филером, то бишь стукачом.)

Как вам не позавидовать, друзья,

Вы пестуете новую идею.

Тиран приговорен. Ужо злодею!

Зачеркнуто. Про то писать нельзя.

Однако же ему не по себе.

В нем тоже, братцы, кровь, а не водица.

Он тоже мог бы чем-то пригодиться,

Коль скоро речь заходит о борьбе!

Таких, как он, в России не мильен,

И что же в том, что он немного болен?

В капризах тела – точно, он не волен,

Но дух его по-прежнему силен.

Он пишет им, не чуя между тем,

Что век устал болтать на эту тему.

Нет добровольцев бить башкой о стену,

Чтоб лишний раз проверить крепость стен.

Все счастливы, что кончилась гроза!..

…А он, забытый всеми, ждет ответа,

Тараща в ночь отвыкшие от света

Безумные навыкате глаза…

1988

Воспоминание о Пушкине

Песня няньки

Видишь, в небе над трубой

Светит месяц голубой?..

Экой ты неугомонный,

Наказанье мне с тобой!..

Я колоду разложу,

Посужу да поряжу,

Ты поспи, а я покамест

На тебя поворожу…

Увезут тебя, птенца,

От родимого крыльца!..

Слышу оханье кибитки,

Слышу всхлипы бубенца…

Будут злоба и хула

Омрачать твои дела!..

Слышу палки и каменья,

Слышу хрупанье стекла…

Сорока неполных лет

Ты покинешь белый свет!..

Слышу скрип чужих полозьев,

Слышу подлый пистолет…

Ну и страх от бабьих врак:

Где ни кинь – повсюду мрак!..

Может, врет дурная карта,

Может, будет все не так…

Видишь, в небе над трубой

Дремлет месяц голубой?..

Ну-ко спи, а то маманя

Заругает нас с тобой!..

Пущин едет к Пушкину

Как от бешеной погони,

Как от лютого врага–

Мчатся взмыленные кони

Прямо к черту на рога!..

Мчатся кони что есть силы

Вдоль селений и столиц –

Нет шлагбаума в России,

Чтобы их остановить!..

Скоро ветер станет тише,

И спадет ночная мгла,

И вдали забрезжат крыши

Долгожданного села…

Выйдет Пушкин, тощ и молод,

На скрипучее крыльцо,

Опрокинет в синий холод

Сумасшедшее лицо…

Что за гость – почует сердцем,

И затеет звонкий гам,

И рванет к нему, как сеттер,

По нетронутым снегам!..

И в глуши далекой ссылки

Беспечально и легко

Вдруг засветятся бутылки

Петербургского клико!..

Но покамест цель далече,

Холод лют и ветер крут,

И приблизить время встречи

Может только резвый кнут…

Мчатся кони в чистом поле,

Мрак и вьюга – все не в счет!..

Эй, ямщик, заснул ты, что ли, –

Пошевеливайся, черт!..

Разговор на балу

– Неужто этот ловелас

Так сильно действует на вас,

Святая простота?

– О да, мой друг, о да!..

Но он же циник и позер,

Он навлечет на вас позор

И сгинет без следа!..

– О да, мой друг, о да!..

– И, зная это, вы б смогли

Пойти за ним на край земли,

Неведомо куда?..

– О да, мой друг, о да!..

– Но я же молод и умен,

Имею чистыми мильен

И нравом хоть куда!..

– О да, мой друг, о да!..

– И все же мне в который раз

Придется выслушать отказ,

Сгорая от стыда?..

– О да, мой друг, о да!..

– Ну что ж, посмотрим, кто есть кто,

Годков примерно через сто, –

Кто прах, а кто звезда!..

– О да, мой друг, о да!..

– Боюсь, что дурочки – и те

В своей душевной простоте

Не смогут вас понять!..

– Как знать, мой друг, как знать!..

Подметное письмо

Ах, видать, недобрыми ветрами

К нашему порогу принесло

Это семя, полное отравы,

Это распроклятое письмо!..

До чего ж молва у нас коварна,

Очернит любого за пятак!..

Ангел мой, Наталья Николавна,

Ну скажи, что все это не так!..

Ах, видать, недобрыми ветрами

К нашему порогу принесло

Это семя, полное отравы,

Это богомерзкое письмо!..

Кто-то позлословил – ну и ладно,

Мнение толпы для нас пустяк!..

Ангел мой, Наталья Николавна,

Ну скажи, что все это не так!..

Ах, видать, недобрыми ветрами

К нашему порогу принесло

Это семя, полное отравы,