На своей земле - [92]

— А я было подумал, что это моя дражайшая Филиппа решила тебя использовать. Илария? Да. И ее саму, и эту помесь человека с ящерицей готовили к визиту к нам в Нильфгаарде. Не без помощи чародеев, сам понимаешь. Поэтому про Филиппу я подумал в самую первую очередь. Мы же с ней не ставим друг друга в известность о всех наших… делах.

— Но вскрытие этого мутанта проводила она?

— Разумеется. Подтвердив, что это мутант, а не оборотень. Сам же знаешь, она сама…

— Да, — кивнул Геральт.

Филиппа Эйльхарт была не только одной из сильнейших чародеек Севера, она была полиморфом. Проще говоря, могла перекидываться как в животных, так и птиц. А то и даже в рыбу или рептилию, кто ее знает. Потому как обычно перекидываться Филиппа Эйльхарт предпочитала в сову.

— Говорят, чародеи в Нильфгаарде перед Императором на цыпочках ходят? — Геральт имел некоторое представление о том, что являет собой сборище чародеев, большая часть которых своих амбиций, в том числе и политических, вовсе не скрывала.

— Иногда ходят на цыпочках, а иногда и ползают на коленях. Наши короли любят окружать себя советниками-чародеями, вернее, чародейками преимущественно, а вот императору Эмгыру это… претит.

— Поддерживаешь его в этом вопросе? — не без издевки спросил Геральт.

— Не могу сказать, — широко улыбнулся Сигизмунд Дийкстра. — Филиппу я бы к трону и близко не подпускал, хотя и приходится. А вот Трисс Меригольд, к примеру, пока что можно доверять. Потому что довольно молода для всей этой компании интриганов. Но еще несколько десятилетий — и яда в ней накопится предостаточно. Но вот что мне нравится в политике Эмгыра вар Эмрейса, так это ясная и четкая вертикаль власти, если угодно. Император сказал: «Надо», чародей ответил: «Есть!». Они не могут не подчиняться ему.

— Но неужели у них не существует даже попыток сопротивления?

— Им там мозги отменно промывают, — покачал головой Дийкстра. — Послушал бы ты, что говорит наша новая знакомая Илария. Точнее, не столько говорит, сколько дерьмом плюется. Думаю, замок Дракенборг освежит ее память и научит хорошим манерам. К чести той же Филиппы, она себе подобного не позволяет. Во всяком случае, пока.

— Мне кажется, ты слишком зациклен на Эйльхарт.

— Можно подумать, ты на некой не в меру стервозной брюнетке из Венгерберга не зациклен.

В молчании они прихлебывали пиво. Не сговариваясь, слегка передвинули кресла так, чтобы заглядывать в комнату, где Шани смеялась вместе с краснолюдами, рассказывавшими очередной анекдот, и почесывала горлышко, которое подставлял ей Фельдмаршал Дуб.

— Прекрасная девушка, правда? — Дийкстра с интересом наблюдал за тем, как скисает Геральт. — Умная, добрая и чрезвычайно милая. Не устраивает заговоров — против тебя в том числе, не наставляет рога, не кидает в самый неподходящий момент. Почему мы не любим кого-то, подобного Шани? Эта ваша Великая Матерь, случаем, не знает?

— Я у нее не спрашивал. С другой стороны, я ведь не краснолюд.

Пока Дийкстра разглядывал Шани с лицом, надо сказать, весьма мечтательным, Геральта привлек шум в ветвях дерева, росшего рядом с домом. Ведьмак продолжал сидеть вполоборота, но все же краем глаза заметил, как из листвы взлетела, шумно хлопая крыльями, крупная белая сова.

Фельдмаршал Дуб тревожно встрепенулся под ладошкой Шани.

— А я так и знал, — хмыкнул Дийкстра, провожая птицу взглядом.

Миры Панкеевой («Хроники странного королевства»)

Lake62 Две жизни

fandom Miry Pankeevoj 2017

Каппа, северные леса, за двадцать лет до Падения.

— Мама, а скоро папа вернется?

— Он ушел на охоту очень далеко, туда, где кончается лес, поэтому так долго не возвращается. Но ты не бойся, Сильван, с ним ничего не случится.

— Я не боюсь, с ним же Лохматый! Мам, а почему папа не берет на охоту меня?

— Ты еще маленький, тебе рано ходить так много, ты устанешь. Ты же знаешь, что никто из твоих друзей еще не ходит далеко на охоту.

— А Лохматый? Ему же тоже пять лет, как мне!

— Лохматый — пес. Собаки растут быстрее, чем люди. Поэтому он уже взрослый, а ты — маленький.

— Маам… Я тоже хочу скорее вырасти! И пойти с папой и Лохматым на охоту туда, где кончается лес!

— Лохматый к тому времени состарится, сынок.

— Состарится? И… умрет? Как дедушка? Ой, я люблю Лохматого, не хочу, чтобы он умер!

— Что поделаешь, Сильван, такова наша жизнь.

Сильван вздохнул, но тут же перескочил на другую мысль.

— Мам, а что там, где кончается лес?

— Там степь, жаркая степь.

— А за степью?

— А там лежат большие страны — Кетми, Харзи и Шамри.

— А что такое страны, мама?

— А вот представь, много-много таких поселков и деревень, как наши, и городов. Город — это очень, очень большая деревня. Там в одном доме живет столько людей, сколько в нашем поселке. И дома очень высокие. И люди летают по воздуху.

— А ты там была, мама?

— Да, я была в столице Харзи и даже ездила там на метро. Это такая подземная дорога, очень быстрая.

— Хочу туда, мама! А как они там охотятся, под землей?

— Нет, сынок, они там не охотятся, а нас считают дикарями.

— Ну как это не охотятся? Разве так бывает?

Разговор прервался. Послышался шум: мимо дома шли вернувшиеся охотники. Вот во двор вошел отец, что-то таща за собой. Наверно, большого зверя взял? Но почему он так хмурится? И где же Лохматый?