На своей земле - [91]

— Ох, Золтан, — Шани закончила обработку раны Калеба и бережно перевязала ее, завернув кончики бинта в аккуратный узелок. — Стандарты красоты везде разные. То, что у вас почитается, как нечто возвышенное и прекрасное, где-то в другом месте называют уродливым. Проблема таких, как Илария, в том, что свои стандарты они считают единственно верными. Вот скажи, ты эльфок любишь?

— Нет, чего их любить? Ходят, костями гремят, — тут Золтан откровенно зарделся под суровым взглядом красонолюдов и удивленной Шани. О том, что юную рыжую медичку, не раз выручавшую Геральта и его друзей, не мешало бы немного подкормить, он, конечно же, думал, но молчал.

Шани фыркнула и погладила встопорщенные перья Фельдмаршала Дуба, который спорхнул с плеча Ярпена на стол перед ней, как только медичка убрала в футляр дезинфицирующий раствор и бинты с корпией. Знаменитый попугай-сквернослов, украшение отряда Зигрина и Хивая, в присутствии Шани вел себя на удивление прилично: не орал страшным голосом «Кур-р-р-ва мать!», не пытался обгадить стол, по которому чинно прохаживался, а ворковал неожиданно нежно, распускал хвост и крылья и все норовил подсунуть голову Шани под руки, напрашиваясь на ласку. Ну и орешки, конечно же.

— Наша женщина — она как… Как горы, — Золтан взмахнул руками, пытаясь наглядно продемонстрировать высоту и размах этих самых гор. — Тверда, сильна и упорна. Я как увидел Эвдору, так и разбился об эту скалу. Страшная все-таки сила — подлинная красота.

Калеб, недавно закончивший рассыпаться в благодарностях Шани, громко всхрюкнул, прикрыв рот широкой мозолистой ладонью. Прошлой ночью они подняли медичку с постели: Шани, конечно, побурчала, однако с порога не выгнала, промыла, прочистила и перевязала рану Калеба, а после потянулась к ссадине на лбу Ярпена, однако тот заверил ее, что на нем, как на порядочной собаке, все тут же заживает, как и на прочих его соплеменниках.

— Ох, еб, — покачал головой Зигрин, — да тебе скоро надо будет с Лютиком давать совместные гастроли. Два дебила, спешите видеть! Песни и пляски о любви!

— Ну а что? — оживилась Шани. — По мне так история любви получилась бы не хуже, чем у Геральта, — улыбка у Шани вышла грустной и понимающей, что заметили все, но так же сообща постарались и промолчать. — А ваша Великая Матерь, кстати, гораздо древнее культа Вечного Огня и даже культа Мелитэле, ей родственного. Она и есть ваша земля, ваша руда. Все, что дает жизнь и смысл жить. Так что не стоит обращать внимания на мнение некоторых странных дворянок.

Разумеется, о шпионской сущности милсдарыни Иларии ей никто не рассказывал, ограничившись крайне вольным и фрагментарным пересказом истории про счастливое возвращение Великой Матери в отряд, а затем и в Махакам.

На широких перилах балкона в квартирке под самой крышей, которую снимала Шани, теснились пузатые выщербленные глиняные горшки с геранью. Герань цвела, и на бархатных мясистых листьях, на сочных лепестках осела уличная пыль. И пока краснолюды развлекали Шани разговорами в компании Фельдмаршала Дуба, Геральт в обществе Дийкстры на балконе употреблял рекомендованное лично Шани темное пиво из деревянной кружки, на боку которой красовалась надпись «Выпускнику медицинского факультета». Странный подарок от профессорского состава Оксенфуртского университета? Нет, вряд ли. Скорее всего, на память от таких же студентов.

С непроницаемым лицом ведьмак выслушивал колкие замечания Дийкстры по поводу столь внезапно проявленной гражданской активности.

— С каких это пор ты ловишь шпионов, Геральт? — Дийкстра сидел в кресле-качалке, полуприкрыв глаза. Грузная туша шефа разведки в оное кресло помещалась с трудом, поэтому Сигизмунд Дийкстра лишний раз старался его не раскачивать. — Только не рассказывай мне о своем долге совести перед реданским троном. Можно я сразу тебе не поверю? Ну так кто? Кто тебе заплатил? И велика ли была награда? Давай с глазу на глаз — зря я, что ли, пыхтел, пока по лестнице на этот чердак взбирался?

Появление незнакомца, явно наделенного силой и властью, хоть и одетого откровенно небогато, смутило Шани. Однако Дийкстра, когда хотел — или когда требовалось, умел быть обходительным и даже обаятельным, отчего краснолюды только что вслух не интересовались, что еще им нужно сделать, чтобы Сигизмунд Дийкстра, например, пригласил Шани в ресторан или на бал.

— Профессиональный интерес?

— Еще бы. Поиск и поимка шпионов оплачиваются из моей кассы. Не пойми меня неправильно, но одиночки все портят. Лучше бы ты мне ее молча сдал. А так… Император пришлет очередного шпика, и моей агентуре придется его или ее вычислять по новой. Тихо, чтобы не спугнуть остальных.

— А я здесь причем? — Геральт слишком хорошо понимал переживания Дийкстры, сугубо как профессионал может понимать профессионала. — Это все Великая Матерь краснолюдов. Запомни на будущее: никогда не пытайся ее оскорблять.

— Ты серьезно? — Дийкстра подался вперед, кресло протестующе заскрипело. — Россказни про богов и мстящих богинь?

— Иначе я это объяснить не могу. Похоже, Великой Матери не понравилась ее новая компания и неуважение, проявленное де Ранкуром и милсдарыней Иларией. Кстати, она действительно?..