На суше и на море 1980 - [201]

Порой серенады привлекали соперников. И тогда вокализы с танцами на балконном козырьке или на крыше соседнего дома заканчивались грандиозной потасовкой. Драка не прекращалась даже в воздухе, комок дерущихся с неимоверным гамом летел с высоты шестого этажа…

А из углового окна за перипетиями воробьиной жизни внимательно наблюдал орнитолог Саня Горобченко. Он объяснил бы, что во всем виноваты гормоны. Эти особые химические вещества, которые выделяют в кровеносное русло эндокринные железы, помогают нервной системе управлять сложнейшим живым механизмом, стимулируя и регулируя работу его отдельных систем, частей, деталей. От действия гормонов зависит ход жизненных процессов и все птичьи поступки.

Весной одним из важнейших пусковых механизмов служит продолжительность светлого времени суток. Как только удлиняющийся день достигнет определенной величины, в воробьином организме вступает в дело Первый эндокринный «завод» — гипофиз. Вскоре его гормоны подключают к работе гонады — Вторую гормональную «фабрику». У самцов она вырабатывает андрогены, у самок — эстрогены. И тотчас меняется птичье поведение. Тут следует оговориться: на самом деле все происходит не так быстро и просто. На процессы размножения пернатых оказывают воздействие кроме продолжительности дня температура и влажность воздуха, инсоляция, взаимоотношения в стае и многое другое.

Весной самцы у воробьев становятся очень драчливыми, шумливыми и влюбчивыми. И в этом (как и в потемнении клюва) практически повинны лишь андрогены. А вот у самок эстрогены работают в содружестве с тремя вторичными гормонами. Совместная продукция различных «цехов» эндокринных «фабрик» вызывает созревание яйцеклеток — зародышей яиц будущих птичьих кладок, появление гнездостроительного инстинкта, а также образование наседного пятна на брюшке у воробьих.

Пух и перья тут выпадают, жир и мускулы редуцируются, а соединительная ткань, став очень рыхлой, обогащается кровеносными сосудами. Так возникает участок с немного воспаленной и голой кожей — обогревательная система живого инкубатора. Но наседное пятно — далеко не только «печка». С его помощью контролируется постройка лотка — внутренней части гнезда, подсчитываются яйца — ведь их количество не должно превышать максимального, иначе нельзя будет поддерживать температуру в гнезде.

Как раз от наседного пятна исходит сигнал, который, достигнув центральной нервной системы, становится уже приказом для гонад о сокращении производства эстрогенов. А полная кладка яиц в свою очередь служит одним из первичных сигналов об увеличении выпуска пролактина, ответственного за насиживание. Впоследствии, когда появляются птенчики, их открытые клювики разбудят с помощью вездесущих гормонов могучий родительский инстинкт. И воробьи начнут кормить своих чад, оберегать от врагов, учить уму-разуму…

Все так было и у нашей супружеской пары. С Белохвостиком давно был знаком Саня Горобченко. Уже несколько лет наблюдал он за воробьями, живущими в районе зоопарка. Многих отлавливал, чтобы пометить наряду с обычными, алюминиевыми кольцами еще и пластиковыми — красными, желтыми, белыми, зелеными и черными. Одетые в разной последовательности (и количестве) на ту или иную птичью лапку, они позволяли узнавать затем каждого окольцованного. Для этой же цели служили порой разноцветные анилиновые краски.

Правда, у Белохвостика был и без того неплохой отличительный знак, по которому Саня заприметил его из окна своей квартиры. Птичьи демарши на соседней крыше и балконном навесе удивили орнитолога: значит, самец где-то неподалеку облюбовал место для гнезда. А ведь знакомый воробей уже два года подряд (тогда у него была другая подруга) гнездился в скворечнике № 17 рядом с троллейбусной остановкой у входа в зоопарк. Когда Горобченко в тот же день обследовал содержимое птичьего домика, было чему изумиться. Скворечник до отказа был набит сеном, перьями, но главное — трамвайными и троллейбусными билетами. Их орнитолог насчитал сотни. И вдобавок в качестве трофея ему попался целый бумажный рубль. Сбывать с рук лишнее добро — это не в правилах воробьиных.

Если, допустим, скворцы, старые дуплогнездники, жилплощадь, предоставленную человеком, каждый раз обставляют, так сказать, новой мебелью, избавляясь от прошлогодней рухляди, то скворечник для воробьев — местожительство не типичное. Строя внутри громадное гнездо, они ежегодно увеличивают его размеры традиционными ремонтными работами. Вот только заполучить в аренду деревянный домик, да еще на несколько лет, воробью удается нечасто. Обычно скворцы гонят его отсюда в три шеи, безжалостно выбрасывая вон все имущество (часто и яйца).

По каким-то причинам распались прежние супружеские узы, а может, предыдущая подруга Белохвостика погибла. Ведь воробьи в природе редко живут более двух лет, хотя в неволе доживают и до 13. Как бы там ни было, Саня получил приятную возможность наблюдать за строительством гнезда под навесом собственного балкона. Когда-то, еще при установке кронштейнов для козырька из пластика, здесь выпал кирпич. В стене получилось углубление. Оно и привлекло Белохвостика.