На суше и на море 1980 - [196]

Сравнивая китайские города с итальянскими, реку Хуанхэ с хорошо известной европейцам рекой По, Матиуш не делает и намека на научное осмысливание увиденного. Но сам подход Матиуша к характеристике тех или иных объектов примечателен. Здесь мы сталкиваемся, хотя и в самой элементарной форме, с методом географического сравнения, которым наука стала широко пользоваться лишь в прошлом столетии.

По Великому каналу Матиуш прибыл в конечный пункт своего путешествия — Пекин, тогдашний Ханбалык (город хана). В Пекине он прожил три года, много узнал о Китае и китайцах нового, о чем не пишет даже Марко Поло. Он рассказывает, например, о том, что «признаком знатности у мужчин служат длинные ногти, а у красивых женщин… маленькие ножки; по этой причине матери, как только у них рождаются девочки, так сильно перевязывают им ступни, что те более не растут». Кстати, никто до Матиуша не описывал также судоходство на Великом канале.

Вместе с другими католическими монахами, находившимися в Пекине, Матиуша по праздникам приглашали в императорский дворец. Наблюдая придворную жизнь, он отмечает, что у престола богдыхана, проявляющего большую веротерпимость, толпятся и молятся за него люди разных народностей и вероисповеданий — христиане, магометане, буддисты, даосисты, последователи Конфуция и другие. Но Одорико понимал, что дело не столько в веротерпимости хана, сколько в его хитрости. Окружая себя представителями покоренных народов, позволяя им молиться за «свыше данного владыку», формируя из них свою гвардию, делившуюся на подразделения по языку, происхождению и религии и этим самым разобщенную, великий хан обеспечивал прочность своего трона.

Любопытна картина тронного заседания. Одорико говорит и о порядке его ведения, и о степени близости каждого человека из окружения богдыхана к своему владыке. Необычен блеск их одежд, головных уборов, тщательное записывание каждого слова Хубилая четырьмя сидящими у его ног секретарями. Раболепно склоняется перед владыкой тысячная придворная толпа. В столице богдыхан живет лишь зимой. Летом же весь двор переселяется на север, в его родную Монголию.

Есть у Одорико некоторые сведения об административном устройстве страны, средствах связи, хорошо организованных монгольскими правителями. Вся империя делится на 12 частей. Везде имеются подставы и гостиницы. Если донесение очень срочное, гонцы передвигаются на дромадерах, а не на лошадях. Приближаясь к подставе, гонец трубит в рог, и из гостиницы сразу же выезжает следующий гонец. Таким образом донесение доставлялось великому хану вместо месяца за один день. Приносили известия и скороходы. Подставы для них располагались через каждые три мили. Скороходы носили пояса с колокольчиками, звон которых извещал об их приближении.

В обратный путь Одорико шел через провинции Шаньси, Сычуань и через Тибет — самое высокое и обширное в мире нагорье, отличающееся крайней суровостью климата. «Жители этой страны живут в шатрах из черного войлока», — пишет он, имея в виду кочевников-скотоводов. Одорико интересуют своеобразный быт и религия тибетцев — ламаизм, то есть северная ветвь буддизма, приближенного к местным, сходным с шаманскими верованиям. Его многое удивляет, вызывает в душе различные чувства. Он, например, не может спокойно смотреть на то, что людей в Тибете не хоронят, как принято у христиан, а, разрубив на части, оставляют на съедение священным птицам — грифам.

Одорико, по-видимому, посетил Лхасу (у него — Гота) — столицу Тибета, и если не был первым европейцем, побывавшим в ней, как считает английский исследователь Дж. Бейкер, то по крайней мере первый ее описал. Обобщая свои наблюдения о Лхасе, Одорико говорит: «Их (тибетцев. — Б. Ю.) главный город очень красив и построен весь из белого камня, а его улицы хорошо вымощены».

Точных сведений о пути Одорико на родину из Тибета нет. Из-за преждевременной кончины он не успел ничего об этом сказать. Предполагают, что он шел через Кабул (Афганистан), затем Хорасан (Северный Иран), Тебриз, а оттуда прежним маршрутом в Венецию. На родину он вернулся через 14 с половиной лет «изнуренным и больным человеком».

В мае 1330 г. Одорико продиктовал в Падуе собрату-монаху рассказ о своих путевых наблюдениях и приключениях и в самом начале 1331 г. поехал с незаконченным отчетом к римскому папе. Однако на пути 14 января в Удинеском монастыре он скончался. Здесь же, в монастыре, в присутствии множества людей его похоронили под алтарем как святого, хотя приобщили к лику святых значительно позже.

Венецианский скульптор Филиппо де Санти изваял на его могиле мраморный памятник.

Джордж Ф. Басс ТРАГЕДИЯ У ЯССИ АДА

Художник И. Шаховской

Сокращенный перевод с

английского Аркадия Акимова

Фото из журнала «Нэшнл джиогрэфик»

Тринадцать веков назад у маленького острова Ясси Ада близ юго-западного побережья Турции потерпело кораблекрушение византийское торговое судно. Скорее всего это было так: корабль, плывший по спокойному Эгейскому морю, наскочил у острова на риф. А возможно, сильный северный ветер — мелтем, дующий а определенное время года, бросил судно на риф. На светлом песке Эгейского моря византийский корабль обрел вечный покой. Часть груза — амфоры с вином — опустилась на дно всего в нескольких метрах от старого римского корабля, затонувшего здесь же более чем за 100 лет до византийского судна. На протяжении веков многие суда погибали у Ясен Ада. Время и волны неотвратимо делали свое дело: пески погребли следы былых кораблекрушений. Этот район — мечта для археологов-подводников.