На Старой площади - [26]

В наших рекомендациях было сказано, что корпорации, связанные с обслуживанием армии, полиции и сил безопасности этой страны, должны не только немедленно прекратить эти связи, но и вообще изъять оттуда свои капиталы. Корпорации, которые откажутся так поступить, должны быть подвергнуты жёстким санкциям, вплоть до ареста их имущества. Мы рекомендовали также ввести полный запрет на поставки в Южную Африку и Намибию нефти и нефтепродуктов, а государства — члены ООН должны запретить импорт оттуда угля, урана и золота. Рекомендовалось запретить какие-либо новые инвестиции в Южную Африку, предоставление ей кредитов и передачу технологии. Все ТНК, имеющие предприятия и другие филиалы в этой стране, должны были отказаться от каких-либо форм расовой сегрегации по отношению к своим работникам. ООН должна составить списки корпораций-нарушителей, которые следовало подвергнуть бойкоту правительствами и международными организациями.

Надо сказать, что все эти меры были заранее согласованы с ведущими государствами мира, и потому наши выводы и рекомендации должны были в срочном порядке быть рассмотрены и утверждены Генеральной Ассамблеей ООН. Эти решения в немалой степени способствовали тому, что расистский режим в Южной Африке перестал существовать уже через несколько лет. Это был редкий пример единодушия в условиях еще продолжавшейся холодной войны.

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ

Накануне встречи Рейгана и Горбачёва

Тем временем М.С. Горбачев успешно съездил во Францию, установив первый прямой контакт с президентом Франсуа Миттераном и открыв тем самым целую череду зарубежных визитов, которым суждено было радикально изменить советскую внешнюю политику. На середину ноября 1985 года ожидалась встреча в Женеве «на высшем уровне» с американским президентом Рейганом, а это, пожалуй, было событием поважнее контактов с европейскими лидерами.

Это был первый такой саммит после венской встречи Брежнева с Картером в 1979 году. С тех пор утекло много воды. Сменились и лидеры, и обстановка. После начала афганской войны подобие разрядки перешло в глубокий холод, усугублявшийся рейгановским лозунгом борьбы с «империей зла» и его же программой «звездных войн».

Сейчас, два десятилетия спустя, в США вышло несколько книг о том, как Рейган и Горбачев положили конец холодной войне, причем особая заслуга в этом деле видится авторами в деятельности Рейгана. Думаю, это немалое преувеличение. Дело в том, что, несмотря на две встречи в верхах — сначала в Женеве (в 1985 году), а затем в Рейкьявике (в 1986 году) — и взаимное посещение Вашингтона и Москвы (в 1987—1988 годах), лидерами обоих государств, крупных сдвигов в отношениях тогда не было, и более серьёзный прогресс в области ракетно-ядерного оружия произошёл лишь при Джордже Буше-старшем, т.е. начиная с 1989 года. И вовсе не потому, что тормозил Горбачев. Упирался как раз Рейган, из-за которого, в частности, закончилась ничем встреча в Рейкьявике. Инициативу по части уступчивости проявляли как раз Горбачев и его близкий союзник Э.А. Шеварднадзе, возглавивший МИД еще в 1985 году.

Но эта уступчивость проявилась не сразу. Как свидетельствует сам Горбачев в своих воспоминаниях, при подготовке к Женеве и не намечалось никаких крупных прорывов. В то время это была вполне реалистическая позиция, тем более что личное знакомство происходило впервые. Что касается Рейгана, то не в его интересах было торопиться. В Вашингтоне тогда считали, что груз афганской войны плюс продолжающееся бремя гонки ядерных вооружений в скором времени подорвут Советский Союз и заставят его капитулировать. Так оно в конечном счете и получилось.

Но Горбачев уже тогда, в начале, хотел выглядеть хорошо в глазах Запада, что проявлялось и в мелочах, и в более серьёзных делах.

Например, в связи с поездкой в Женеву была подготовлена специальная программа для Раисы Максимовны, супруги генсека. Горбачев хотел, чтобы она по возможности установила личный контакт с Нэнси Рейган. По этой линии и Международному отделу было поручено помочь организовать в здании Советского представительства в Женеве выставку детского рисунка. Наш референт Виталий Гусенков был придан Раисе Максимовне в помощь, а общее руководство осуществлял Анатолий Черняев. Забегая вперед, скажу, что оба они на этой работе сумели выдвинуться. В начале 1986 года Черняев был повышен до помощника генсека, а Гусенков — до генсековского референта с соответствующим повышением материального и социального статуса. Хотя выставка детского рисунка имела успех, сближения между женами лидеров не получилось. Обе отличались сильными характерами, что мешало им терпеливо выслушивать друг друга.

Но главным препятствием для прогресса в отношениях была, конечно, не неуживчивость высоких супруг. Характерной иллюстрацией может служить кажущаяся на первый взгляд второстепенной история с Красноярской радарной станцией. О ней я впервые узнал из донесений наших представителей в Женеве на переговорах по стратегическому оружию, когда с американской стороны поступил первый протест по поводу строительства этой станции. Поскольку Вашингтон обвинял нас в нарушении Договора по ПРО, на донесении стояла резолюция Горбачева, который потребовал объяснений от соответствующих учреждений. Эта была первая и единственная официальная претензия США к СССР, а затем к России за все время действия договора 1972 года.