На скосе века - [28]

Пусть даже вновь потом откроют право…

Нет ритма. Вижу кровь, а не зарю.

И не живу.

   Как кролик на удава,

Глаз не сводя, в грядущее смотрю.

1962

Танцы

Последний автобус подъехал

К посёлку. И выдохся он.

И ливнем дурачеств и смеха

Ворвались девчонки в салон.

Ах, танцы!.. Вы кончились к ночи.

Пусть!.. Завтра начнётесь опять!

И было им весело очень

В полночный автобус вбегать.

Глаза их светились, а губы

Гореть продолжали в огне.

Ах, танцы!.. Поэзия клубов! —

Вовек не давались вы мне.

Они хохотали счастливо,

Шумели, дуря напролом.

Неужто родил этот ливень

Оркестра фабричного гром?

А может, не он, а блистанье,

А битва, где всё — наугад.

Всё — в шутку, и всё — ожиданье,

Всё — трепет: когда пригласят?

…Срок выйдет, и это случится.

На миг остановится вихрь.

Всё смолкнет. И всё совершится.

Но жизнь завершится в тот миг.

Всё будет: заботы, усталость,

Успехи, заботы опять.

Но трепет замрёт. Не осталось

У сердца причин трепетать.

Останется в гости хожденье,

И песни, и танцы подчас.

Но это уже развлеченье,

А речь не об этом у нас.

Скучать? А какая причина?

Ведь счастье! Беречь научись.

И — глупо. Скучают мужчины,

На женщинах держится жизнь.

Всё правда… Но снова и снова

Грущу я, смешной человек,

Что нет в них чего-то такого,

Чему и не сбыться вовек.

Что всё освещает печалью,

Надеждой и светом маня,

С чем вместе — мы вечно в начале —

Всю жизнь до последнего дня.

Обидно… Но я к ним не сунусь

Корить их. Не их это грех.

Пусть пляшут, пусть длится их юность,

Пусть дольше звучит этот смех!

А ты… Ах, что было, то сплыло.

Исчезло, и в этом ли суть?

Я знаю — в тебе это было,

Всё было — да толку-то чуть.

Где чувства твои непростые?

Что вышло? Одна маета!

Пусть пляшут! Они — не пустые.

В них жизнь, а она — не пуста.

А завтра на смену опять им…

Ну что ж!.. Отстоят… Ерунда…

И наскоро выгладят платья,

И вновь, как на службу, сюда.

Чтоб сердце предчувствием билось,

Чтоб плыть по волне за волной.

Чтоб дело их жизни творилось:

Не ими — так жизнью самой.

1963

На полёт Гагарина

Шалеем от радостных слёз мы.

А я не шалею — каюсь.

Земля — это тоже космос.

И жизнь на ней — тоже хаос.

Тот хаос — он был и будет.

Всегда — на земле и в небе.

Ведь он не вовне — он в людях.

Хоть он им всегда враждебен.

Хоть он им всегда мешает,

Любить и дышать мешает…

Они его защищают,

Когда себя защищают.

И сами следят пристрастно,

Чтоб был он во всём на свете…

…Идти сквозь него опасней,

Чем в космос взлетать в ракете.

Пускай там тарелки, блюдца,

Но здесь — пострашней несчастья:

Из космоса — можно вернуться,

А здесь — куда возвращаться?

…Но всё же, с ним не смыкаясь

И ясным чувством согреты,

Идут через этот хаос

Художники и поэты.

Печально идут и бодро.

Прямо идут — и блуждают.

Они человеческий образ

Над ним в себе утверждают.

А жизнь их встречает круто,

А хаос их давит — массой.

…И нет на земле институтов,

Чтоб им вычерчивать трассы.

Кустарность!.. Обидно даже:

Такие открытья… вехи…

А быть человеком так же

Кустарно — как в пятом веке.

Их часто встречают недобро,

Но после всегда благодарны

За свой сохранённый образ,

За тот героизм — кустарный.

Средь шума гремящих буден,

Где нет минуты покоя,

Он всё-таки нужен людям,

Как нужно им быть собою.

Как важно им быть собою,

А не пожимать плечами…

…Москва встречает героя,

А я его — не встречаю.

Хоть вновь для меня невольно

Остановилось время,

Хоть вновь мне горько и больно

Чувствовать не со всеми.

Но так я чувствую всё же,

Скучаю в праздники эти…

Хоть, в общем, не каждый может

Над миром взлететь в ракете.

Нелёгкая эта работа,

И нервы нужны тут стальные…

Всё правда… Но я полёты,

Признаться, люблю другие.

Где всё уж не так фабрично:

Расчёты, трассы, задачи…

Где люди летят от личной

Любви — и нельзя иначе.

Где попросту дышат ею,

Где даже не нужен отдых…

Мне эта любовь важнее,

Чем ею внушённый подвиг.

Мне жаль вас, майор Гагарин,

Исполнивший долг майора.

Мне жаль… Вы хороший парень,

Но вы испортитесь скоро[1].

От этого лишнего шума,

От этой сыгранной встречи

Вы сами начнёте думать,

Что вы совершили нечто, —

Такое, что люди просят

У неба давно и страстно.

Такое, что всем приносит

На унцию больше счастья.

А людям не нужно шума.

И всё на земле иначе.

И каждому вредно думать,

Что больше он есть, чем он значит.

Всё в радости: сон ли, явь ли, —

Такие взяты высоты.

Мне ж ясно — опять поставлен

Рекорд высоты полёта.

Рекорд!

…Их эпоха нижет

На нитку, хоть судит строго:

Летали намного ниже,

А будут и выше намного…

А впрочем, глядите: дружно

Бурлит человечья плазма.

Как будто всем космос нужен,

Когда у планеты — астма.

Гремите ж вовсю, орудья!

Радость сия — велика есть:

В Космос выносят люди

Их победивший

   Хаос.

1961

«Это чувство как проказа…»

Это чувство как проказа,

Не любовь. Любви тут мало.

Всё в ней было: сердце, разум…

Всё в ней было, всё пропало.

Свет затмился. Правит ею

Человек иной породы.

Ей теперь всего нужнее

Всё забыть — ему в угоду.

Стать бедней, бледней, бесстрастней.

Впрочем — «счастье многолико»…

Что ж не светит взор, а гаснет?

Не парит душа, а никнет?

Ты в момент её запомнишь

Правдой боли, силой страсти.

Ты в глазах прочтёшь: «На помощь!»

Жажду взлёта. Тягу к счастью.

И рванёшься к ней… И сразу

В ней воскреснет всё, что было.

Ненадолго. Здесь — проказа:

Руки виснут: «Полюбила».

Не взлететь ей. Чуждый кто-то

Стал навек её душою.