На шхерахъ - [9]

Оглядывая стѣну, уставленную книжными полками, Боргъ нашелъ, что комната, дѣйствительно, пріобрѣла милый видъ. Книги казались живыми существами; между ними не было двухъ томовъ одинаковой внѣшности. Одинъ томъ, напримѣръ, Бедекеръ, былъ въ ярко-красномъ нарядѣ съ золотомъ, какъ тотъ, кто раннимъ утромъ оставилъ всѣ заботы и собрался уѣхать. Другіе были торжественны, одѣты въ черное платье и тянулись цѣлой процессіей, какъ, напр., Британская Энциклопедія. Журналы были въ разноцвѣтныхъ веселыхъ, свѣтлыхъ лѣтнихъ платьяхъ: Розовый Revue des deux mondes, лимонно-желтый Contemporaine, темнозеленый Forthnightly, цвѣта травы Morgenländische. Съ корешковъ глядѣли имена великихъ людей, и казалось, что они сами зашли къ нему въ комнату, какъ знакомые. Здѣсь онъ могъ получить отъ нихъ самое цѣнное и притомъ, навѣрное, больше, чѣмъ если бы онъ явился лично къ нимъ, какъ путешественникъ, во время завтрака или потревожилъ ихъ послѣобѣденный сонъ.

Разставивъ все на письменномъ столѣ и на полкахъ, инспекторъ почувствовалъ себя окончательно оправившимся послѣ всѣхъ тягостей путешествія; его душа снова пріобрѣтала силы, по мѣрѣ того какъ къ нему возвращались его орудія: эти инструменты и книги, игравшіе всю жизнь роль органовъ чувствъ, — органовъ болѣе сильныхъ и тонкихъ, чѣмъ тѣ, которые ему дала природа.

Безотчетный страхъ, порожденный одиночествомъ и столкновеніемъ съ врагами — онъ имѣлъ полное основаніе считать жителей шхеры врагами — уступилъ мѣсто спокойствію, какъ только была убрана комната. Теперь, устроивъ свою штабъ-квартиру, онъ сидѣлъ какъ боевой генералъ, обдумывая планъ предстоящаго похода.

Глава третья

Ночью поднялся сѣверо-западный вѣтеръ и пригналъ плавучіе льды отъ Аландскихъ острововъ. Инспекторъ выѣхалъ на лодкѣ въ море поизслѣдовать природу морского дна, измѣрить глубину и познакомиться съ флорой и фауной моря. Взятый инспекторомъ въ качествѣ гребца лоцманъ скоро прекратилъ свои объясненія, увидавъ, что инспекторъ, пользуясь морской картой, лотомъ и другими приборами, самъ можетъ узнавать такія вещи, о существованіи которыхъ лоцманъ и не догадывался. Лоцманъ хорошо зналъ, гдѣ находятся мели, гдѣ надо ставить сѣти для кильки, а инспектору этого было мало. Онъ опускалъ лотъ на различную глубину и вытаскивалъ оттуда множество маленькихъ животныхъ и растеній, которыми, по его мнѣнію, питались кильки. Онъ закидывалъ лотъ на самое дно и доставалъ пробы ила, песку, земли и глины. Онъ приводилъ эти образцы въ порядокъ, нумеровалъ и раскладывалъ въ маленькія баночки съ надписями.

Потомъ онъ вытащилъ большую, похожую на рупоръ зрительную трубу и сталъ смотрѣть внизъ, въ глубину воды. Лоцманъ никакъ не думалъ, чтобы можно было въ водѣ пользоваться трубой. Пораженный этимъ, онъ попросилъ позволенія и самому посмотрѣть. Инспекторъ не собирался брать на себя роли волшебника, но, съ другой стороны, ему не хотѣлось прежде времени разъяснять то, что еще нуждалось въ изслѣдованіи и можетъ дать поводъ къ преувеличеннымъ ожиданіямъ. Поэтому онъ ограничился тѣмъ, что исполнилъ просьбу лоцмана и далъ доступное объясненіе развернувшихся передъ ними въ морской глубинѣ картинъ.

— Вы видѣли водоросли на мели? — началъ инспекторъ свою лекцію. — Посмотрите, сверху онѣ свѣтло-желтыя, ниже — бураго цвѣта и, наконецъ, у дна — совсѣмъ красныя? Это зависитъ отъ постепеннаго уменьшенія съ глубиной силы свѣта. — Онъ сдѣлалъ нѣсколько взмаховъ веслами отъ мели въ сторону моря, чтобы не столкнуться съ плывшей наверху льдиной. — А теперь, что вы видите? — спросилъ онъ затѣмъ лежавшаго на животѣ лоцмана.

— Господи Іисусе, да никакъ это килька! И такъ ея тутъ густо, какъ картъ въ колодѣ.

— Вотъ видите, значитъ, килька бываетъ не только на меляхъ. Вамъ теперь понятно, что ее можно ловить и въ глубокой водѣ, а вы вотъ мнѣ не вѣрите, когда я говорю, что ее и не слѣдуетъ ловить на меляхъ. Тамъ она появляется только затѣмъ, чтобы метать икру; тамъ на солнцѣ ей теплѣе, чѣмъ въ глубинѣ.

Инспекторъ гребъ дальше, пока, наконецъ, вода не сдѣлалась сѣро-зеленой отъ илистаго дна.

— Ну, а теперь что? — спросилъ онъ, складывая весла.

— По-моему тамъ на днѣ змѣи! Вонъ ихъ хвосты торчатъ изъ ила — а вонъ тамъ — головы!

— Это, милый мой, угри, — пояснилъ инспекторъ.

Лоцманъ, повидимому, съ трудомъ вѣрилъ этому. Ему никогда не приходилось слышать, чтобы у нихъ въ морѣ водились угри. Однако, Боргъ не хотѣлъ прежде времени открывать всѣ свои карты и затруднять себя пространнымъ объясненіемъ непонятныхъ лоцману вещей. Поэтому онъ оставилъ весла и сталъ самъ глядѣть въ подзорную трубу, перегнувшись черезъ бортъ лодки, чтобы удобнѣе было наблюдать. Онъ, казалось, очень усердно искалъ чего-то, что должно было быть на этихъ меляхъ и чего онъ до сихъ поръ не могъ обнаружить.

Такъ они плавали еще часа два, куда указывалъ инспекторъ. Боргъ часто опускалъ свой лотъ а дно и послѣ каждой пробы снова свѣшивался съ борта лодки и смотрѣлъ въ трубу. Его блѣдное лицо съежилось отъ напряженія, глаза ушли глубоко внутрь. Рука, державшая трубу, дрожала и отъ напряженія одеревенѣла и затекла. Холодный, влажный вѣтеръ, пронизывавшій сквозь толстую куртку тѣло лоцмана, повидимому, вовсе не безпокоилъ тщедушной фигуры инспектора въ полурастегнутомъ лѣтнемъ пальто. Его глаза слезились отъ морского вѣтра и отъ усилій проникнуть взоромъ въ тайники загадочной стихіи, растянувшейся на три четверти земной поверхности, относительно жизни которыхъ четвертая четверть земли высказываетъ такъ много предположеній, но, въ сущности, знаетъ такъ мало. Глядя въ подзорную трубу, которую онъ изобрѣлъ не самъ, а позаимствовалъ у строителей мостовъ и водолазовъ, воспользовавшись ихъ указаніями, Боргъ старался заглянуть въ міръ глубинъ, изъ котораго развилось великое надводное царство.