На седьмой день - [9]

Американской школе нужно просто сказать спасибо за то, что она учит относительной грамоте, и не ожидать от нее чего-то сверхъестественнного. То есть ребенок после двенадцати проведенных в школе лет в состоянии худо-бедно и быстро-медленно прочитать любой текст и кое-что написать. Любовь к чтению там не может быть привита, потому что читают американские школьники чушь собачью, а если классиков – то в сокращении, которое делает классиков неузнаваемыми, отчего они перестают быть классиками. Ребенок читает сокращенный на три четверти да еще поправленный каким-то дебилом текст Шекспира и разочарованно думает: «Это и есть Шекспир, о котором так восторженно говорит моя бабушка?»

Поэтому, наказывая ребенка настоящим чтением, вы оказываете ему услугу. Важно только наказать его правильным чтивом. И тогда ребенок понимает (ну, или вспоминает), что книги бывают интереснее компьютерных игр, телевизора и даже порою родителей. Мой, во всяком случае, прочитал «Старика и море» с удовольствием и, прочитав, сказал:

– Папа, а давай пойдем на рыбалку в океан. Ты будешь Сантьяго, а я буду мальчик. И это будет как бы до того, как Сантьяго пойдет рыбачить один. А главное – я хочу поймать большую рыбу...

И мы пошли на рыбалку. Для начала – на полдня. Все было хорошо, пока мы шли к океану. Но когда мы в него вышли по каналу возле Бал-Харбора, стало ясно, что океан почему-то сильно волнуется. Я даже вопросительно посмотрел на капитана, но капитан поднял большой палец вверх и закричал:

– Еще мили три...

В океане здорово качало. Мы с сыном подумали, что Сантьяго, конечно, привык к качке, потому что всю жизнь ходил в море. Сын сказал:

– А если мы перевернемся, ты меня спасешь?

– Спасу! – твердо ответил я, прикидывая, не стоит ли уже сейчас надеть на него спасательный круг. – А ты меня?

– Не знаю, – неопределенно ответил рационально мыслящий сын, окидывая меня скептическим взглядом.

Мне вспомнился анекдот про то, как дедушка с внуком пришли в зоопарк и остановились у клетки с тигром. И дедушка стал рассказывать, какой это замечательный уссурийский тигр, и как он охотится, и что шансов на спасение у жертвы нет. И тогда внук спросил: «Деда, а если этот тигр сейчас вырвется из клетки и тебя съест, на каком трамвае мне домой возвращаться?»

Ну ладно...

Короче, матрос вручил нам удочки с тремя крючками и нацепил на них сардины.

– Сейчас встанем и начнем, – сказал он. – Вас не тошнит?

– Нет, – сказали мы.

– Когда встанем бортом к волне, начнет сильно качать, – сказал он.

– А сейчас что, по-вашему, не качает? – спросил я.

– Это ерунда, – сказал он, – качать начнет, когда встанем бортом к волне.

– Хорошо, что мама с нами не поехала, – сказал сын.

– Плохо, – сказал я. – Мама любит экстремальные виды спорта. Ты помнишь сплав по реке без гида в Колорадо, замерзший водопад в Альберте и погружение на дно Карибского моря с насморком и с похмелья? А однажды мама едва не врезалась на виндсерфинге в американский военный корабль на Ямайке.

– Зачем? – спросил сын.

– Она не умела поворачивать, – сказал я.

– Приготовьтесь, – закричал капитан. – Держитесь, чтобы вас не смыло.

Катер повернулся к волнам подветренной стороной и тотчас же взмыл на гребне.

– Ёлы-палы, – очень грубо сказал я, приковывая сына к себе.

В это время катер заскользил по волне вниз, в следующее мгновение нас окатило теплым и соленым, и мы опять стали взмывать.

– Ты хотел пойти на целый день, сынок? – крикнул я, перекрывая шум ветра.

– Я хочу домой, – крикнул сын. – Вызывай вертолет.

– Давайте ловить! – закричал матрос. – Я чувствую, тут есть рыба.

И мы ловили. Мы провели четыре часа на океанских качелях, упираясь одной ногой в борт, а другой в палубу. Мы ни черта не поймали. Капитан поймал двух марлинов, а матрос – какое-то чудовище с огромными зубами. Потом сын поймал мешок для мусора.

Я сказал:

– Достаточно! Пошли. В следующий раз поймаем рыбу. Сантьяго, перед тем как поймать свою рыбу, ходил в море пятьдесят раз без улова.

– Восемьдесят четыре, – поправил сын.

– Ну вот, – сказал я, – восемьдесят четыре.

– Жалко, – сказал сын, когда мы причалили.

– Ничего, в следующий раз поймаешь, – сказал капитан. – А хочешь, возьми одного из моих марлинов.

– Спасибо, я потом поймаю сам, – сказал он. – Просто я вдруг подумал о Старике, который ничего не мог поймать восемьдесят четыре раза, а на восемьдесят пятый поймал, и акулы съели его огромную рыбу, которую он так долго ловил и так отчаянно с ней сражался.

– Какой Старик? – спросил капитан.

– Сантьяго, – ответил сын.

– Не знаю такого. Он из местных? – спросил капитан.

Мы не стали обижать доброго капитана. И поехали в отель. Мы, конечно, снова пойдем в океан. И обязательно поймаем большую рыбу. Только дождемся, когда океан не будет так злиться... А наша рыба нас подождет...

ТЕНЬ ОТЦА

Когда наконец ты понимаешь, что твой отец обычно был прав, у тебя самого уже подрастает сын, убежденный, что его отец обычно бывает не прав.

Это – как правило. В моем случае оно, правда, никогда не работало. Я никогда не оценивал поступки моего отца. Мои родители развелись, когда мне исполнилось десять, и я отказывался что-либо оценивать. Я остался с мамой, вернее, с дедушкой, с которым проводил все свободное время, а все мое время тогда было свободным, только я этого не знал.