На рыдване по галактикам - [139]

Я аж прикусываю себе язык от шока, и видение внезапно развеивается. А вот желание пощупать железную мускулатуру — нет. Уже делаю было шаг навстречу, протягивая руку, но тут, вероятно, инстинкт самосохранения живо заслоняет томные картинки изображением распахнутого внешнего шлюза и полетом моей бренной тушки в объятья чужого мира, где придется искать неведомое племя альф. К Нику и компании-то меня теперь не примут. Воспользовавшись просветлением, поспешно сворачиваю в первый попавшийся коридор и со всех ног улепетываю от этого наваждения. Однако вместо спасительной своей каюты меня выносит в кают-компанию, где закончивший, должно быть, сортировать груз Рекичински флегматично передвигает шахматные фигурки по трехмерному полю.

— Сыграем? — тут же предлагает он. Во мне сцепляются в смертельной схватке сразу три противоречивых желания: взять наконец реванш и надрать зад этому самодовольному негодяю, рвануть отсюда на сверхсветовой скорости и… проверить, как наглец целуется. А вот это уж совсем дико и странно. Он же мне вообще не нравится!

«Языкова-ая пра-а-актика! — искусительно шепчет окончательно слетевший с катушек внутренний голос. — Этот зирков выплодок Мик говорил, что ты и целоваться-то не умеешь толком и вообще в тебе нет ни капли женственности… и никаких искр… не пора ли… попрактиковаться?».

— Расставляй! — командую я, плюхаясь напротив Рекичински. Может, стоит ногу на ногу эротичненько закинуть? Хотя я же в комбинезоне… какой Мамуки, как говаривал старейшина, я его напялила? Надо позаимствовать у Таси юбочку. Но потом, потом… сейчас вот только раздену… тьфу ты, разделаю Рекичински. Машинально передвигая фигуры, смотрю поверх них на лжесуперкарго. А у него, оказывается, вполне даже симпатичное лицо. И глаза красивые. И линия подбородка такая… И мышцы, наверно, ничего себе… ух, как он меня тогда из пропасти на Ксене вытащил!

— А вот немного беспорядка в идеальной прическе добавило бы тебе… шарма, — подумав, заявляю я. Рекичински вскидывает на меня свои распрекрасные глаза, и впервые на его невозмутимом лице мелькает неподдельное изумление.

— Яромила? — даже забыв сделать ответный ход, вопросительно таращится суперкарго.

— Уилсон? — неожиданно для себя хихикаю я. — Хотя нет, это ведь наверняка не настоящее имя. А как по правде тебя зовут?

— Договор в силе, твоя победа — мой честный ответ, — вроде бы отходит от потрясения Рекичински. Ага, победа… Этак я состариться успею, пока своего добьюсь. Придется смухлевать.

— Цвет глаз у тебя… завораживающий, — говорю я, стараясь почаще хлопать ресницами по примеру Таси, а сама тем временем беззастенчиво тырю с доски чужого ферзя и быстро сую за пазуху.

— Яромила? — как-то настороженно повторяет Рекичински, в упор глядя на выпирающую из-под комбинезона фигурку.

— Это не то, что ты думаешь, — невинно отвечаю я. — Но можешь проверить.

— Так, — на физиономии суперкарго появляется озабоченность. — Яромила, посиди-ка здесь. Никуда не уходи, ладно? Я сейчас приду.

Ну вот… зануда. Куда, спрашивается, упылил? Пойду-ка я лучше тогда к Басу. Он меня любит. И уж точно не откажет в таком пустяке, как пощупать стальные мышцы… или станцевать танго. А если сделаю вид, что падаю, он же наверняка поймает меня в свои мужественные объятия… И, кинув ферзя обратно на доску, я решительно отправляюсь на поиски пилота.

Глава 41. Нюк. Реализуя желания

При ближайшем рассмотрении зонд оказывается не так уж сильно поврежден, просто копье сбило его на землю, а уже падение заставило кое-какие проводки отойти. Быстренько перепаяв их, оттаскиваю машинку в выпускную камеру и топаю в рубку, чтобы провести тестовый полет. На подходе меня встречает шоу местных талантов. По длинному коридору, под льющуюся из селектора мелодию, в каком-то странном дерганном танце перемещаются Соколова и красный отчего-то, как зад брачующегося коборука, Ксенакис. Глаза пилота выпучены, точно у засекшего бесхозный пирожок Врагусика.

— Кружок хореографии? — хмыкаю я. — Соколова, ты решила шамана с вождем разом за пояс заткнуть на следующем празднике? Похвально…

— Что? — каким-то совершенно пустым взглядом смотрит на меня Ярка, а пилот пытается подать непонятные сигналы, с трудом отлепив дрожащую пятерню от талии партнерши. Может, это он так намекает, чтобы я шел себе и не отвлекал его от захватывающего процесса? Эк старина нервничает… ох уж этот бес в ребро.

Протиснувшись мимо танцующих и буркнув, что лучше б они в кают-компании упражнялись, шлепаюсь в кресло и прошу Бо проверить готовность камеры. И минуты не проходит, как мою шею внезапно что-то обвивает. Я дергаюсь, подумав, что это щупала Вражонка, решившего таки меня втихаря удавить, но мою щеку уже щекочут буйные пружинки Соколовой, а сама она с придыханием на ухо предлагает:

— Потанцуем?

— Под вот это? Не… не в моем вкусе музло, да и древние танцы-шманцы тоже. Упражняйся лучше на Басе.

— Он сбежал, — огорченно сообщает Ярка и вдруг, заглянув мне в лицо, прибавляет с каким-то странным блеском в глазах: — А веснушки у тебя правда очаровательные… И такие милые ресни-ицы… как у наших славийских овечек. И такой симпатичный носик…