На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат - [139]
Герои «Ран» убивали друг друга ради славы, из-за женщины, потому что делать было больше нечего. Фикрет и Тикки не могут никого убить, поэтому их история заканчивается хорошо: долг выплачен (пусть он и оказывается выдуманным), негодяи наказаны, у этих не ожесточившихся сердцем ребят есть будущее.
В «Лете в золотой долине» есть то, чего нет в подавляющем большинстве постюгославских фильмов – свобода. Свобода в повествовании, в использовании различных приёмов, в подборе музыки, в расходовании экранного времени (повествование прерывается комическими сценами, не имеющими отношения к сюжету, клиповыми галлюцинациями, реп-номера-ми в исполнении главных героев). Фильм максимально соответствует своим героям, их мироощущению: в нём нет трагизма, надрыва, но нет и злой иронии. Это утверждение можно отнести ко многим боснийским фильмам, и причину, возможно, стоит искать в области исторической и политической. Провозгласив независимость в результате референдума в 1992 году, Босния и Герцеговина стала объектом территориальных претензий со стороны Хорватии и в большей степени Сербии (каждая из стран хотела включения в свои границы части территории Боснии с преимущественно хорватским и сербским населением соответственно). Боснийцы не испытывают чувства вины, что сильно отличает их от саморазрушительного, неоднородного, нередко балансирующего на грани пародии, бреда и дурного вкуса кинематографа Сербии. Боснийцы хотят и могут говорить на сложные темы, которых другие страны опасаются (например, открытые конфликтные диалоги с сербами на вечную тему, кто же начал войну).
В своей второй работе «Трудно быть хорошим» (Tesko je biti fin, 2007) Вулетич, как становится понятно уже из названия, вновь исследует новую этику, новую мораль послевоенной Боснии, пытаясь найти выход для человека, желающего человеком оставаться. Таксист Фудо, муж и отец, зарабатывает на жизнь не всегда честным путем: приторговывает наркотиками, возит нелегалов. Но однажды он решает никогда больше не преступать закон. Тотальная криминализация общества, по-прежнему имеющая место во многих странах региона (и столь хорошо знакомая отечественному зрителю), являющаяся нормой жизни, но тормозящая любое развитие, – вот объект протеста, бунта современного боснийца. Простая, ироничная и в тоже время полная нежности к собственным героям интонация Вулетича делает фильм доступным любому зрителю, выгодно представляя совсем молодую кинематографию из ещё недавно кризисной страны.
Неожиданным для преимущественно мусульманской страны оказывается большое количество женщин-режиссёров. Исследуя положение слабого пола в послевоенном обществе, авторы этих картин видят именно в женщинах силу и потенциал для нормализации. Вместе с мужчинами женщины создавали боснийскую кинематографию, фиксируя страшную реальность, окружавшую их. В неигровом кино начала свой путь Ясмила Жбанич, одна из самых известных боснийских режиссёров. В первой своей работе «После, после» (Poslije, poslije, 1997) она снимает монологи выпускников первого класса, больше двух лет из своих семи проживших в войне.
Если на женщин возложена ответственность за нормализацию настоящего, то дети представляют будущее. Документируя малейшее движение, смущение детей, невыносимо длинные паузы в рассказах от страха воспоминаний или боязни камеры (неспособность подобрать слова или нежелание вспоминать), Жбанич создает пугающий образ прошлого, которое невозможно забыть, которое всегда будет рядом.
Но как жить дальше тем, кто это будущее, то есть детей, потерял? В 2000 году Жбанич снимает «Красные кожаные ботинки» (Crvene gumene cizme, 2000) о женщине, пытающейся найти останки 4-летнего сына и 9-месячной дочери в общей могиле. Камера держится от несчастной героини на почтительном расстоянии, постоянно переводя внимание на пейзажи, рассказы работников международной службы, занимающейся поиском пропавших без вести, пытаясь рационализировать непостижимую трагедию. Но все мертвецы должны быть найдены и захоронены, не должно оставаться никаких ранящих, не проговорённых, замолчанных воспоминаний – это единственный путь к нормальной жизни.
Страшное воспоминание хранит и героиня первого игрового фильма Ясмилы Жбанич «Грабавица» (Grbavica, 2006), завоевавшего «Золотого медведя» Берлинского фестиваля. Одна из известнейших и талантливейших актрис постюгославского пространства Миряна Каранович получила достойную своего дарования роль. Эсма одна растит дочь подростка, с трудом зарабатывает на жизнь в послевоенном Сараево, а по вечерам посещает реабилитационный центр для женщин. В школе, всячески подогревая национальное чувство, детям погибших героев предлагается бесплатно поехать на экскурсию. Дочь Эсме, Сара, непослушная, капризная, самовлюблённая, уверена, что её отец был шахидом, и поездка на экскурсию ей обеспечена. Но с трудом приходящая в себя после ночных смен Эсма никак не достанет справку, подтверждающую героическую гибель отца Сары. Только в финале зритель узнаёт шокирующую правду, позволяющую по-новому взглянуть на показанное в картине – Сара родилась в результате изнасилования. Отец её не герой-шахид, но четник или усташ.
