На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат - [137]

Босния в этом фильме предстаёт жертвой. Из-за эмоциональной насыщенности и исторической правдивости материала сложно судить об этом фильме как о художественном произведении: страдания слабых, беззащитных детей и животных не могут не тронуть, но когда этим наполнен каждый кадр, можно заподозрить режиссёра в спекуляции (в немецкую овчарку попадает пуля – у неё отказывают задние лапы, дети делают для лап колясочку; когда они пытаются спрятаться от опасности, их выдает скрип колёс – собаку убивают, одного из мальчиков ранят). Кенович часто действует грубо, слишком буквально воздействует на слабые места зрителя. В фильме совсем нет иронии, сарказма, абсурда – всего, что было одной из отличительных черт югославского кино и перешло по наследству национальным кинематографиям. «Идеальный круг», очевидно, рассчитан, в первую очередь, на зарубежного зрителя: боевые действия только прекратились и механизма дистанциирования, чтобы воспринимать фильм, тем более такой эмоционально насыщенный, у боснийского зрителя не выработалось.

В создании сценария к фильму принимал участие Пьер Жалица. Спустя шесть лет он снимает свою собственную картину, в отличие от предыдущего фильма явно обращённую к боснийскому зрителю. «Бикфордов шнур» (Gori vatra, 2003) – трагикомедия о том, как в только оправляющемся от войны городке Темони ждут приезда американского президента. Неуклюжие попытки скрыть коррупцию, криминализацию власти, подготовить самодеятельность, помирить враждующие стороны (в лице боснийских и сербских пожарных) составляют фабулу фильма, но основная задача, с которой должны справиться жители Темони, – научиться жить со своими мертвецами.

Буквально эта тема представлена линией бывшего полицейского Займа, который не может смириться со смертью старшего сына Аднана, постоянно общаясь с его призраком и забыв о втором сыне и дочери. Займ уже слишком стар, чтобы навсегда распрощаться с прошлым и жить настоящим: он пускает газ и взрывает себя вместе с домом, сорвав тем самым приезд президента Клинтона. Но спасение обретает его второй сын Фарук. В финале юноша просит обоих призраков, отца и брата, оставить его на какое-то время, не напоминать о себе и о произошедшем в последние годы. Примириться и забыть необходимо и каждому зрителю картины.

Формально «Бикфордов шнур» отчасти относится к своеобразному типу комедий, повествующих об обыкновенном безумии жителей небольших городков и поселков, живописующих целые портретные галереи странных типов и анекдотические ситуации. Но у этого безумия есть вполне конкретные истоки. Фильм «нормализации» «Бикфордов шнур» представляет собой инструкцию, как решить для себя этические проблемы: как жить с сербами, как жить с теми, кто вернулся из эмиграции, как относиться к Западу и Америке, как относиться к собственной власти, как жить дальше?

Решение, которое принимает Займ, шокирует, но оно оказывается единственно возможным, чтобы выйти из бесконечного круга мести, обеспечить своим детям возможность жить, а не воевать. Он подводит бикфордов шнур к себе как к источнику непреодолимой ненависти, желая предотвратить её распространение.

Между «Идеальным кругом» и «Бикфордовым шнуром» был снят фильм, давший боснийскому кино саму возможность существования. Неожиданный успех дебютной картины Даниса Тановича «Ничья земля», для большинства зрителей так и оставшийся первым и последним боснийским фильмом, который они видели, на первый взгляд является данью политической конъюнктуре или попыткой справиться с чувством вины: в финансировании фильма приняли участие 5 европейских стран, при этом главным обвиняемым в фильме про сербско-боснийскую войну оказывается ООН.

В основе сюжета фильма Тановича лежит идеальная в своей выразительности мизансцена: двое солдат-противников заперты в окопе на ничьей земле под перекрёстным огнём своих и чужих, третий лежит на мине. При излишней наглядности этой ситуации, вскрывающей жестокий абсурд войны, она кажется вполне реалистичной любому зрителю. В замкнутом пространстве окопа солдаты ведут споры развернутыми монологами, решая кто же начал войну? Таким образом, самый важный и самый бессмысленный вопрос для бывших югославов решаются задавать на экране только боснийцы, отвечая неожиданно: во всём виноват западный мир. Боснийцы ждали помощи, как солдаты в окопе, как жители Темони ждали Клинтона[242].

Вытянув счастливый билет – «Оскар», – Данис Танович получает возможность снимать в Европе, и уже следующая его картина «Ад» (L’Enfer, 2005) была встречена критиками весьма прохладно. Ведь если в случае с «Ничьей землей» от режиссёра не ожидали ничего, то от «Ада» ожидали слишком многого. Сценарий фильма написал Кшиштоф Кесьлёвский в соавторстве с Кшиштофом Песевичем как часть трилогии[243], но не успел поставить; Танович был обречён проиграть в сравнении с великим польским режиссёром.

Использование клише европейского интеллектуального кинематографа (мир его фильма составлен из штампов чужих, по большей части французских фильмов), кинематографических вторичных образов, а также аффектированная игра хороших французских актёров (Эммануэль Беар, Кароль Буке, Гийом Кане) – Танович словно снимает ученический фильм по учебнику режиссуры авторского кино. Более того, экранизация сценарной трилогии Кесьлёвского-Песе-вича – продюсерский проект, и ошибкой кажется сам выбор молодого боснийского режиссёра в качестве постановщика фильма по сценарию классика кинематографа. Танович снимает о том, чего не знает – о мире