На рубеже веков. Дневник ректора - [19]

Во время защиты много думал о себе, о бесплодно вколотых в институт годах, о том, что я умудряюсь проиграть и свою жизнь, и литературу. Зачем я всем этим занимаюсь, ради чего? Почему все время беру на себя все новые и новые обязательства, толкаю этот институт, как старую со скрипом телегу. Я ведь точно знаю, что ни слова благодарности не получу, большинство народа даже не понимает, чем я занимаюсь. Все видят только кабинет с картинами и бумагами, валяющимися на столах, портрет Горького на стене, да красное знамя в углу еще с «советской» эмблематикой — эти причуды ректора-совка. А как я не сплю ночь, думая о том, как выкроить зарплату, как стремлюсь, чтобы институт не утонул в окурках, бутылках из-под пива, пакетах из-под молока — по утрам мы наших студентов поим молоком, — обертках из-под «сникерсов» — кто ведает об этом? Ректор приезжает и уезжает на машине. А эти бесконечные нападки на институт, эта огромная собственность в центре Москвы, на которую все зарятся? Как я только отбиваюсь от всего этого напора?

Стал читать по утрам, с семи и до восьми, когда Леша уходит гулять с собакой. С огромным интересом прочел «Тюремную исповедь» Оскара Уайльда. У меня сложилось впечатление, будто это я раньше читал. В подобных, как у Уайльда и Дугласа, отношениях всегда очень много потерь, и они естественны. Все знакомо и по-человечески понятно, но какое обилие точных суждений об искусстве. Сделал довольно много выписок в свою книгу.

19 марта, четверг.

Сегодня в «Московском комсомольце» прочел крошечную информацию. Вернее, ткнула меня в нее носом Надя Годенко. «Эхо Москвы» (радио): «Подлинным бичом этой замечательной радиостанции стали ее «маленькие старушки» — ведущие прямого эфира. Есть никто, и звать никак — а туда же. Городят в микрофон порой такое, что диву даешься. Некая Ксения Ларина давеча в беседе с ректором Литинститута Сергеем Есиным обхамила газету, весь огромный коллектив «МК» — мол, как интеллигентный человек может читать такую газету? Типун вам на язык, «маленькая старушка».

20 марта, пятница.

День рождения у В.С. Встречали вчетвером. С.П. еще накануне притащил огромную индейку, которую мы зажарили в духовке. Я приехал к пяти часам, и часов в семь уже сели за стол. Надо всем царствовал огромный холодец, который мы сделали с В.С. за несколько дней до этого. Слава Богу, все прошло хорошо, отчасти весело и без ссор. Может быть, нам всем удастся прожить еще один год.

Уходя из института, довольно случайно прочел письмо, адресованное «Платоновскому обществу»: это ответ Черномырдина на челобитную Марии Платоновой. Я все же вице-президент этого общества, и это общество было организовано по моей инициативе и на деньги института. Все же гнусная она баба, Мария Андреевна: все тот же скулеж по поводу музея. Она уже не хочет, как мы с ней договорились, сделать памятную аудиторию. В музей, конечно, ходить никто не станет, ибо в музеи и не ходят. Значение Платонова в отечественной литературе, хотя он и крупнейший наш волшебник слова, все время падает. Но нужен ли Платоновой музей? Ей нужно место директора, нужны деньги от сдачи площадей в аренду. На Литинститут ей наплевать. В этой акции, безусловно, принимает участие наша Корниенко. Завтра вызову Смирнова и покажу ему письмо, это главный поддерживатель Корниенко. Объясню ему, что музей тесно связан с его собственной зарплатой. Если этот музей будет, то, скорее всего, институт надо будет закрывать. В конце концов черт с ним. Этот доблестный коллектив все время подтачивал меня, значит, вы этого хотели, дети неразумные.

21 марта, суббота.

Весь день сидел над третьей главой «Ленина». Появились некоторые беллетристические приемы. Воистину роман вырастает сам из себя. О, если бы можно писать что-нибудь без документов и материалов!

Умерла Галина Сергеевна Уланова. Ей было 89 лет. Как мельчает наш мир искусства! В связи с этим припоминаю за день или два телевизионную информацию. Встреча Таранцева, хозяина «Русского золота», в зале VIP в Шереметьево. Среди встречающих Гусман, Мережко и Марк Захаров. Шаляпин встречает с объятьями на вокзале банкира Гиршмана.

Уланова, Уланова, Уланова!

22 марта, воскресенье.

Сегодня по ТВ: в Америке, в конгрессе, генерал Лебедь сказал, что Ельцину нельзя доверять ядерную кнопку, ибо он не адекватен. Он также сказал, что Американским штатам не следует давать денежную помощь России, ибо деньги, данные для поддержки реформ и народа, уходят в криминально-правительственные структуры, попросту говоря, разворовываются.

Весь день работаю над «Лениным» и дневником. Ленин все больше и больше приобретает черты писателя Есина, по крайней мере, он почти как и Есин рассуждает об искусстве прозы.

Утром читал «Московский вестник» с прекрасными дневниками В.Гусева. Определенно он нащупал если не новый жанр, то ракурс и подачу свершаемого времени. У него много рассуждений о власти и евреях. Среди прочих и такое: после всего случившегося в России в течение ближайших 200 лет евреям в мире не будут, как прежде, доверять.

23 марта, понедельник.

Сегодня президент Ельцин отправил в отставку все правительство. На бытовом уровне это еще раз показывает: кто начинает первым наступать — тот выигрывает. Через три недели это правительство в Думе все равно неизбежно получило бы отставку. Теперь новое правительство имеет право много месяцев продолжать все безобразия предыдущего, потому что оно новое. Кажется, менее всего был информирован о внезапной отставке Черномырдин. Но этот опытнейший еще с советских времен, этот терпеливый член ЦК КПСС умеет брать себя в руки. На состоявшейся пресс-конференции через хорошо скрываемое раздражение он все время говорил о преемственности реформ и преемственности одного правительства по отношению к другому. Как это естественно говорить о преемственности, по сведениям газет, бизнесмену № 3 России. И я бы, наверное, заговорил о преемственности, если бы, ничего не имея и ничем не владея, как и все советские люди, вдруг за десять лет стал третьим по капиталам собственником в России. О том, как возникала в нашей стране такая собственность, говорить просто смешно. И Ельцину надо говорить о преемственности. А надо ли говорить о преемственности обнищавшему старому человеку? Преемственности нищеты. Сегодня много думал об особом положении Москвы в государстве. Причины этого понятны, здесь все почти и бюджетно-зарплатные деньги и вообще деньги. Банки, госучреждения и пр. Москва собирает такие доходы в свой бюджет, который никогда не сможет собрать ни один город. Именно в Москве покупается и продается наибольшее количество товаров и ценных бумаг, здесь наибольшее количество нотариусов, собирающих свою немалую мзду с каждой сделки и с каждой подписи. И в свете всего этого такой ли уж хороший хозяйственник наш мэр Лужков? Ему просто достался самый лучший и урожайный в стране лужок. А так все осталось по-старому: раньше в Москву вся страна ездила за колбасой. Теперь вся страна ездит за деньгами.