На пути в Индию. Персидский поход 1722–1723 гг. - [28]
Заключённый в Стамбуле договор обеспечил признание турками российских приобретений в Закавказье, но, в свою очередь, активизировал их стремление утвердиться в бывших иранских владениях. В 1724 году турецкая армия вошла в город Хой, а затем захватила упорно сопротивлявшиеся Ереван и пограничный Хамадан. Правда, под Тебризом она потерпела поражение, но к осени всё же заняла Нахичевань, Ордубад и область Борчалы.
Вахтанг VI вынужден был просить Петра предоставить ему убежище. Император разрешил ему «ретироваться» в Россию. Кропотов начал «спасательную» операцию: 17 августа 1724 года посланная из крепости Святого Креста команда полковника Андрея Лицкина встретила царя-эмигранта «при терских вершинах близ снежных гор» Малой Кабарды. Свиту Вахтанга составляли 1 185 человек: его семья, шесть епископов, 14 архимандритов, монахи, грузинские «бояре» и «шляхетство» и их слуги[181].
Дела на юге Пётр держал под постоянным контролем. В июне он приказал Сенату отправить в иранские провинции русских учеников и «приставливать» их к местным мастерам-шелководам. В августе указал Сенату «нарядить» на юг тысячу донских и тысячу яицких казаков и пятьсот калмыков, которые должны выступить в поход в марте 1725 года. В сентябре царь дал указания: генералу А.И. Румянцеву подговаривать турецких армян к переезду в Гилян, Матюшкину — строить «горнверк» для охраны плотины на Сулаке, Левашову — оказать помощь шахскому послу Измаил-беку, который «человек зело умной и верной своему отечеству», в чём царь лично убедился во время бесед с ним[182].
Ситуация в «новозавоёванных» провинциях и вокруг них стала предметом обсуждения в Петербурге. Как свидетельствуют бумаги Коллегии иностранных дел, после возвращения в Россию посланника Мещерского «господа министры» (судя по подписям на докладе — канцлер Г.И. Головкин, тайный советник П.А. Толстой и тайный советник канцелярии Иностранной коллегии В.В. Степанов) подали мнения о необходимости дальнейшего воздействия на шаха Тахмаспа со стороны командующего Матюшкина и Измаил-бека.
Но на поданном 11 октября 1724 года в Шлиссельбурге докладе Пётр наложил резолюцию: «…посылать к шаху не потребно для того, что ныне от него никакой отповеди полезной быть не может; сверх того еще может быть, что они трактат подтвердят, толко потребуют помощи не толко против Мирвеиза, но и против турков, и тогда хуже будет». Наиболее важным император считал ратификацию договора с султаном — после неё уже можно «соглашатся» с турками о дальнейшей судьбе Ирана или (если шах всё же утвердит трактат Измаил-бека) выступить «медиатором» между Турцией и Ираном. Впрочем, в благоразумие Тахмаспа Пётр не верил — приказал «помыслить о прибавке нерегулярных войск». Недовольного шамхала Адиль-Гирея царь распорядился «искусным и пристойным способом … поймать»[183].
После нового заседания «тайного совета» Коллегия иностранных дел 14 ноября повелела Г.С. Кропотову «нежнейшими речами уласкать» Адиль-Гирея или иным «каким-нибудь способом поймать и держать ево в крепости Святого Креста за крепким присмотром в аресте» В тот же день Пётр обратился с письмом к лишённому царства Вахтангу VI: раз неразумный шах не принял трактата, то необходимо освободить его из рук «безделных министров»; приТахмаспе «есть грузинцы в охране», которые по присылке Вахтангом «искусного человека» смогут, «взяв его, Тахмасипа, перевезти к войску нашему в Гилянь», о чём уже даны в «выщем секрете» инструкции генерал-майору Кропотову. Однако план похищения шаха вскоре был отставлен; Пётр решил вовсе убрать бывшего царя с Кавказа и 11 декабря распорядился отправить его в столицу, где о госте «надлежащее определение учинено будет»[184]. Об отступлении из Ирана никто не помышлял: на обоих совещаниях речь шла об «умножении войск», прежде всего за счёт иррегулярных частей.
После совещания Пётр повелел двинуть в Дагестан ещё две тысячи донцов «в прибавок» и сделал выговор командующему[185]. Император был недоволен Матюшкиным, не спешившим выехать к войскам и испрашивавшем дополнительные инструкции: «Для чего ты в Астрахани задержался, но к великому удивлению сие слово "до указу нашего"! И что для отправления задержался — то делом, а что до указу, не знаем как разсудить. Какой тебе более указ надобно, ибо на всё имел полную инструкцию, также велено делать по тамошним конъюкторам смотря, а ехать самому велено, и ежели пропустишь зиму, ответ дашь, а что замешание там сделалось, то оттого, что Мещерского выслали, и опасаться гораздо нечего, ибо у шаха людей нет».
Ещё больше, чем гилянские «замешения», царя волновала «измена» в Баку. Он вновь приказал генералу «бакинских жителей выслать в Астрахань и оттоль сюда, оставя там сколько потребно, ежели без оных пробыть нельзя. И смотреть над жёнами и детми, чтоб не ушли, а когда сие будет крепко, мужи жён и детей не покинут. На дербентцев также смотреть крепко надобно, и ежели кто явится в подозрении — велеть казнить, буде же замешение какое будет, или общее зло во всех или большой части — увидя то, учинить с ними тако ж, как о бакинцах писано, впрочем как всегда писали, так и ныне чинить по тамошним конъюктурам, понеже дальность описки не терпит, а что надобно какой прибавки о том немедленно писать»
Книга посвящена появлению и распространению спиртных напитков в России с древности и до наших дней. Рассматриваются формирование отечественных питейных традиций, потребление спиртного в различных слоях общества, попытки антиалкогольных кампаний XVII–XX вв.Книга носит научно-популярный характер и рассчитана не только на специалистов, но и на широкий круг читателей, интересующихся отечественной историей.
«Эпоха дворцовых переворотов» 1725–1762 гг. — период, когда реформы Петра I и созданные им имперские структуры проходили проверку временем. В книге исследуются причины наступившей в послепетровское время политической нестабильности и механизмы её преодоления, рассматриваются события дворцовых «революций» 1725, 1727, 1730, 1740–1741 и 1762 гг., выявляются их типичные черты и особенности, прослеживаются судьбы их участников и вызванные ими к жизни практики взаимодействия верховной власти и дворянства.
В XVIII веке в России впервые появилась специализированная служба безопасности или политическая полиция: Преображенский приказ и Тайная канцелярия Петра I, Тайная розыскных дел канцелярия времен Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, Тайная экспедиция Сената при Екатерине II и Павле I. Все они расследовали преступления государственные, а потому подчинялись непосредственно монарху и действовали в обстановке секретности. Однако борьба с государственной изменой, самозванцами и шпионами была только частью их работы – главной их заботой были оскорбления личности государя и всевозможные «непристойные слова» в адрес властей.
Иван Грозный давно стал знаковым персонажем отечественной истории, а учреждённая им опричнина — одной из самых загадочных её страниц. Она является предметом ожесточённых споров историков-профессионалов и любителей в поисках цели, смысла и результатов замысловатых поворотов политики царя. Но при этом часто остаются в тени непосредственные исполнители, чьими руками Иван IV творил историю своего царствования, при этом они традиционно наделяются демонической жестокостью и кровожадностью.Книга Игоря Курукина и Андрея Булычева, написанная на основе документов, рассказывает о «начальных людях» и рядовых опричниках, повседневном обиходе и нравах опричного двора и службе опричного воинства.
«Руси есть веселье питье, не можем без того быти» — так ответил великий киевский князь Владимир Святославич в 988 году на предложение принять ислам, запрещавший употребление крепких напитков. С тех пор эта фраза нередко служила аргументом в пользу исконности русских питейных традиций и «русского духа» с его удалью и безмерностью.На основании средневековых летописей и актов, официальных документов и свидетельств современников, статистики, публицистики, данных прессы и литературы авторы показывают, где, как и что пили наши предки; как складывалась в России питейная традиция; какой была «питейная политика» государства и как реагировали на нее подданные — начиная с древности и до совсем недавних времен.Книга известных московских историков обращена к самому широкому читателю, поскольку тема в той или иной степени затрагивает бóльшую часть населения России.
Своеобразный «антиучебник» истории России, посвященный наиболее значимым и драматичным эпизодам истории Отечества со времен средневековья до наших дней. Эта книга — собрание очерков, повествующих об исторических «развилках», когда история нашего отечества могла пойти по одному из нескольких принципиально разных путей.
Золото и драгоцѣнные камни у насъ есть въ несмѣтном количествѣ; надо объявить на нихъ монополiю государства.
В монографии на основе многочисленных документальных и мемуарных материалов исследуется критический период американской истории - переход от изоляционизма 30-х годов к глобальной вовлеченности, характерной для современной Америки. В центре повествования - крупнейший политический лидер США в XX веке - президент Франклин Рузвельт, целенаправленно приведший свою страну с периферии мировой политики в ее эпицентр. Это вторая книга в серии политических портретов президентов. Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических факультетов и широкий круг читателей, интересующихся внешней политикой и историей США.
Игорь Прокопенко в своей новой книге обращается к неизвестным страницам русской истории во всех её аспектах – от культуры до рациона наших предков. Почему то, что сейчас считается изысканными деликатесами, в Древней Руси было блюдами рядовой трапезы? Что ищут американские олигархи в Сибири? Станет ли Россия зоной экологического благоденствия в погибающем мире?
Настоящая книга содержит документы и материалы по восстанию киргиз летом 1916 г., восставших вместе с другими народами Средней Азии против царизма. Документы в основном взяты из фондов ЦАУ АССР Киргизии и в значительной части публикуются впервые. Предисловие характеризует причины восстания и основные его моменты. В примечаниях приводятся конкректные сведения, дополняющие публикуемые документы. Документы и материалы, собранные Л. В. Лесной Под редакцией и с предисловием Т. Р. Рыскулова.
О строительстве, становлении и печальной участи Оренбургского Успенского женского монастыря рассказывает эта книга, адресованная тем, кто интересуется историей родного края и русского женского православия.
Книга посвящена изучению главных событий русско-литовской войны 1512–1522 гг. — взятию Смоленска и битве под Оршей. На основании большого количества источников автор подробно рассматривает ход кампании 1514 г.: подготовку к войне, силы сторон, военные операции. Книга обращена к широкой читательской аудитории: к преподавателям и учащимся высших и средних учебных заведений, а также ко всем интересующимся как военной, так и общей историей Отечества. Исследование выполнено при поддержке РГНФ, грант 15-21-01003 а(м) На обложке: Сходный воевода поместной рати Государя всеа Руси великого князя Ивана III Васильевича (1462–1505)
16 (26) июля 1662 г. войска Московского государства одержали свою самую большую победу в Русско-польской войне 1654–1667 гг. как по общей численности сражающихся сторон, так и по потерям проигравшей стороны. В Каневской битве противник потерял 8 тыс. убитыми, пленными и утонувшими в Днепре. В качестве трофеев победителям достались 117 знамен, 22 орудия и весь обоз побежденных. Парадокс в том, что эта битва почти неизвестна историкам. Более того, о победе русских войск и верных царю казаков левого берега Днепра постарались забыть вскоре после завершения войны с Речью Посполитой.
В данной работе на основе перекрестного сопоставления показаний малоизвестных архивных источников скрупулезно воссоздан ход знаменитого Азовского осадного сидения 1641 г. Подробно рассматриваются также «Азовское взятье» 1637 г., ситуация в Азове вплоть до момента прихода под этот город турецко-татарских сил с целью его осады, показаны последствия во многом рокового для донских казаков решения остаться в Азове и оборонять этот город от «бусурман». Книга рассчитана на всех, интересующихся прошлым как России, так и донского казачества.
Книга посвящена истории знаменитой Полоцкой кампании Ивана Грозного: полоцкого похода 1563 г, интеграции полоцко-смоленского пограничья в состав Российского государства, строительства и военной судьбы «полоцких пригородов», походу Стефана Батория 1579 г. Взятие Полоцка — это самая дальняя точка продвижения России на запад в XVI в. История Полоцкой земли в 1563–1579 гг. — это один из первых опытов имперской политики России на западном направлении. Поход 1563 г. — выдающийся военный успех России в годы войн Ивана Грозного. Введение, заключение, главы 1–6, 8 написаны А.