На пути к плахе - [41]

Валингэм закусил губы и на один момент отвернулся от Пельдрама, а затем произнес:

– Может быть, и так. Ну-с, так вы, значит, собираетесь заменить его? Правда, я не рассчитываю, что нам в ближайшем будущем снова придется бороться с такими историями, как в последнее время, но нам необходимо позаботиться о том, чтобы они не могли повториться. Не знакомы ли вы с секретарями Марии Стюарт?

– Я знаю их только по именам, не более.

– Ну, да это неважно. Вы должны втереться к ним в доверие и постараться напугать их возможностью следствия и суда.

– Слушаю-с, милорд.

– При этом вы должны вселить в них надежду, что имеется возможность вылезть сухими из воды.

– А какова эта возможность?

– Если они дадут показания против их прежней госпожи.

– Я настрою их как следует!

– В настоящий момент они находятся здесь, во дворце; вы отправите их в Тауэр, это даст вам возможность поближе сойтись с ними, так как в Тауэре они останутся под вашим специальным надзором.

– Великолепно, милорд!

Валингэм отпустил Пельдрама, и тот немедленно принялся за исполнение возложенного на него поручения. Было ли оно ему по душе – неизвестно, но к Марии Стюарт он никогда не чувствовал особенной симпатии; поэтому ему не приходилось употреблять насилие над собой, чтобы выполнить все, что от него требовалось.

Курл и Ноэ, были уже допрошены сейчас же после ареста, но не признали справедливости возведенного на них обвинения, а относительно того, что касалось Марии Стюарт, отговорились полнейшим неведением.

Их беспокойство отчасти улеглось, когда из Тауэра их переправили в дом Валингэма, но вскоре пред ними явились новые заботы. Будучи изолированы от всех, не имея ни малейшего представления о том, что делалось в то время на свете, они терзались неизвестностью, которая была для них тем тяжелее, что они не чувствовали своей совести совершенно чистой. Их арест не отличался особенной строгостью, и условия жизни были не плохи. Но лакеи Валингэма отличались полнейшей непроницаемостью, и арестованным не удавалось выжать из них ни единого словечка. Тем не менее оба они подозревали, что происходит что-то очень важное, в чем и им самим уготована известная роль.

В таком состоянии духа обоих секретарей и застал Пельдрам, когда вошел к ним и резким тоном заявил, что их снова переводят в Тауэр, а на приготовления дают два часа. После этого заявления он снова ушел, чтобы позаботиться о конной страже, которая должна была конвоировать арестантов, а испуганные секретари Марии начали бояться всего самого худшего.

Когда Пельдрам явился снова, он застал их обоих в страшно угнетенном состоянии духа. Он притворился, будто тронут их судьбой, и принялся утешать их:

– Только носов не вешать, друзья! Если бы с вами хотели поступить, как с остальными заговорщиками, ваша песенка уже давно была бы спета!

– Чья песенка? – испуганно спросил Курл.

– Что же с ними сталось? – таким же тоном спросил Ноэ.

– Черт возьми! Да вы как есть ничего не знаете? – удивился Пельдрам.

– Мы изолированы от всего света, – ответили ему секретари, – пожалуйста, расскажите нам, что произошло!

– Да, если дело обстоит так, то я сам ничего не знаю, – ответил Пельдрам.

– О, исполните нашу просьбу! – взмолился Ноэ. – Вы не можете себе представить, какую муку мы терпим!

– Ну, что же, в конце концов это ничему повредить не может! – воскликнул Пельдрам, – Так слушайте: все сообщество заговорщиков казнено, за исключением вас и тех, которые успели сбежать.

– Ну а королева? – необдуманно воскликнул Курл.

Пельдрам насторожился.

– О вашей королеве я не буду говорить, – ответил он.

Ноэ бросил товарищу укоризненный взгляд.

– С вами собираются поступить так же, как с ними, – прибавил Пельдрам. – Выяснилось, что вы… Впрочем, это меня не касается.

– Что вас не касается?

– Выяснилось, что вы принимали близкое участие в замыслах Марии Стюарт; таким образом, вам не избежать наказания, если только вы не скажете в показании всего, что знаете.

– Да мы ничего не знаем о делах королевы! – поспешил возразить Ноэ.

– Королева не замышляла ничего дурного! – прибавил Курл.

– Меня это, господа, нисколько не касается, – с притворным равнодушием ответил им Пельдрам. – Ну, вы готовы?

– Мы к вашим услугам.

Оба секретаря последовали за Пельдрамом и под усиленным конвоем были отправлены в Тауэр, где их приняли в свои объятия мрачные подземелья, на страже которых стояли сумрачные тюремщики.

Как могло показаться на первый взгляд, Пельдрам принялся за выполнение возложенного на него поручения довольно-таки неуклюжим образом; но на самом деле это был совершенно правильный путь, и разлученные между собой арестанты на все лады день и ночь повторяли сказанные им слова. Каждому из них становилось совершенно ясно, что более всего может выиграть тот, кто первый принесет повинную.

Пельдрам неоднократно посещал их обоих в их камерах, не упуская случая повторять каждый раз то же самое, хотя и другими словами. Хотя никто из них не сделал ему никаких признаний, но по истечении некоторого времени Пельдрам нашел, что почва достаточно подготовлена, и доложил об этом Валингэму.

Государственный секретарь только и ждал этого.