На пути к плахе - [29]

Глава двенадцатая Заговор Бабингтона

Года за четыре до этого в Париже проживал молодой англичанин; он не принадлежал к числу изгнанников, а находился там для собственного удовольствия. Обладая большими средствами и имея рекомендательные письма к влиятельным парижанам, этот англичанин вскоре занял довольно видное положение в рядах местной знати. Но в этом положении не было ничего такого, чего пришлось бы стыдиться молодому человеку. Энтони Бабингтон хотя и был весел и жизнерадостен, но это не мешало ему оставаться нравственным и порядочным; между прочим он щедро помогал бедным соплеменникам, принужденным жить в Париже из-за политических причин. Благодаря всему этому, благодаря его симпатичной наружности и богатству многие с большой настойчивостью добивались знакомства с ним, а куда хотел проникнуть он сам – для него не бывало запрета.

В качестве ревностного католика Бабингтон не чувствовал особенной любви к Елизавете, и равнодушие к английской королеве легко превратилось у него впоследствии в пламенную ненависть. Как чувствительный, рыцарски настроенный человек, он искренне жалел Марию Стюарт, и, когда он попал в среду ее приверженцев, им легко было раздуть эту симпатию в энтузиазм.

Когда прошло время, которое Бабингтон собирался провести в Париже, он оказался не только вполне посвященным во все планы заговорщиков, но и сам всей душой примкнул к ним. На первых порах он взял на себя роль посредника, через руки которого проходила корреспонденция Марии Стюарт с ее приверженцами в Париже; это было ему не трудно, так как его поместья были расположены недалеко от Четсуорта, где в то время Мария содержалась под надзором лорда Шрусбери.

Когда Марию перевели в Тильбери, Бабингтону еще удавалось по временам помогать обмену писем, но со времени назначения надзирателем за шотландской королевой Эмиаса Полэта это стало невозможным, когда же Марию перевели в Чартлей, то Бабингтон переселился в Лондон, где вел существование джентльмена, ищущего в жизни одних только забав и наслаждений. Там, в Лондоне, у Бабингтона были громадные связи; в различных салонах ему приходилось встречаться даже с Валингэмом и лордом Лестером, так что он постоянно бывал в курсе придворной жизни. Таким образом он скоро убедился, что помочь Марии совершенно невозможно.

Отчасти в силу этого, а отчасти из сознания громадной опасности, которой он совершенно бесцельно подвергался, Бабингтон стал все больше и больше удаляться от кружка заговорщиков, не подозревая, что они уже наметили его для проведения одной из главнейших ролей. Он уже подумывал во избежание всяких случайностей переселиться на материк и начал готовиться к эмиграции, но судьба готовила ему иное.

В мае 1586 года Бабингтон окончательно решил привести в исполнение последнее намерение, это было как раз то самое время, когда в Лондон прибыли Саваж и Баллар.

Однажды, вернувшись поздно вечером домой, Бабингтон узнал от лакея, что в его отсутствие приходил какой-то незнакомец, который обещался прийти на следующее утро. Бабингтон с большим неудовольствием принял это известие; до известной степени он догадывался, что должно было означать это появление таинственного незнакомца, а когда он справился о внешнем виде последнего, то в его голове блеснула мысль, уж не скрыться ли ему ранним утром хоть из Лондона? Но посетитель явился на другое утро настолько рано, что Бабингтон еще был в постели, и ему волей-неволей пришлось принять его.

Посетителем оказался Джон Саваж. Если патер Баллар счел необходимым надеть маску солдата, чтобы не быть узнанным в Англии, то вояка, наоборот, скрылся за рясой мирного священнослужителя. Однако Бабингтон был достаточно проницателен, чтобы разгадать, что этот внешний вид – только личина, и из этого понять, какова истинная цель посещения. Поэтому он далеко не дружелюбно принял его и недовольным бурчанием ответил на приветствия посетителя, пытливым взором осматривавшего того, от кого должен был получить ближайшие инструкции для столь важного дела, как цареубийство.

– Вы уже вчера были здесь, сэр, – начал Бабингтон. – Чем могу служить вам?

– Мне, собственно, ничем, – осторожно ответил Саваж, – но, быть может, окажется, что мы оба служим кому-нибудь другому, для которого было бы очень выгодно, если бы мы объединились с вами в нашей службе.

– Я – свободный дворянин, – гордо произнес Бабингтон. – Вы что-то слишком много наболтали, я вас не понимаю. Да и кто вы такой вообще?

– Мое имя не имеет никакого отношения ко всему этому делу, но, если хотите, я могу назвать вам себя. Меня зовут Джон Саваж, я – капитан армии герцога Пармского, католик и приверженец королевы Марии Стюарт, как и вы, если верить слухам.

– Все это очень почтенно и, безусловно, располагает меня в вашу пользу, – ответил Бабингтон, – но нужно доказать, что это так!

– А вот и доказательства! – сказал Саваж, быстро подавая ему принесенные с собой бумаги.

Бабингтон сначала со всех сторон осмотрел оболочки поданных ему писем и только потом распечатал их. Во время чтения он несколько раз изменился в лице, и со стороны могло бы показаться, что его то сажают в холодную ванну, то обливают кипятком.