На пустом месте - [38]
Однажды в дружественной компании американских профессоров я задал бестактный вопрос: правда ли, что ваша национальная героиня, любимая писательница американского народа, была слегка «ку-ку»? Профессора отделывались восклицаниями, что любой писатель «ку-ку»: нормальный человек сочинять не будет, он будет деньги делать; но после нескольких бутылок калифорнийского красного один пожилой профессор признался – да, сама она, может, была просто со странностями, но папа ее был точно того. Он был фанатичнейший американский юрист-крючкотвор, из тех, что и в семье постоянно читают проповеди и разъясняют прецеденты; именно он заронил в душу Митчелл самый устойчивый ее невроз – страх публичного позора, уличения в краже. Именно поэтому она в таком секрете держала список источников, которыми пользовалась при написании романа. Такова, впрочем, судьба всех авторов «единственной книги»: Шолохова тоже обвиняли в плагиате, и даже обнаружение рукописи ничего не изменило. Ну, списал от руки, поправил что-то – подумаешь!
Первое обвинение в плагиате Митчелл выслушала от родного отца, сочинив в десятилетнем возрасте пьесу по мотивам романа Томаса Диксона «Предатель». (Роман эффектный – именно из него Гриффит сделал впоследствии самый знаменитый американский немой фильм «Рождение нации».) Что было! Отец не желал признавать никакого «по мотивам»: «Ты украла чужой сюжет!» Следующую сценическую версию – и тоже для домашнего спектакля – Митчелл написала только в двадцатидвухлетнем возрасте, для друзей, и на этот раз – по мотивам фельетонной книжки Стюарта «Пародия на исторический очерк». Книга была ей близка – там причудливо смешивались времена и нравы, потом такой подход к истории стали называть «альтернативным», а альтернативная история – то есть переигрывание Гражданской войны – уже была ей привычна. Отец прослышал и опять, непримиримый шотландский упрямец, наговорил ей гадостей.
Кстати, замечательный исследователь Ирина Галинская считает, что у Митчелл развился на почве детских страхов настоящий невроз,- и цитирует письмо Маргарет к престарелому Диксону (который, кстати, умер в том же 1949 году, что и она): «Пять лет я ждала, что вы за ту детскую пьесу предъявите мне миллионный иск!» Это очень по-южному – ждать иска не за материальный ущерб (которого не было), а за посягательство на честь. Вообще в роду были патологии, которых на сегодняшний взгляд не объяснить: блистательный филолог-почвенник Петр Палиевский, автор лучшей русской статьи об «Унесенных», цитировал письмо Митчелл об одном рассказе ее отца (тоже, кстати, мечтавшего о писательской карьере). Отец еще мальчишкой как-то играл в шпиона, влез на дерево, чтобы проследить, куда пойдет один старый родственник. Родственнику надо было идти в свое поместье через луг, но он – было отлично видно с дерева – сделал огромный крюк через лес: «Ему невыносима была мысль, что кто-то поймет его намерения. С годами,- писала Митчелл,- я все лучше понимаю этого старика». Южане не любят, когда их понимают. Душа южанина – потемки.
Если почитать прозу южан – бросается в глаза, что все эти авторы воспитывались на сказках о Гражданской войне. Прямо-таки темы другой для разговоров не было, но в доме Митчеллов-Стивенсов это имело особую подоплеку. Так наши эмигранты с тем большим пылом говорили о революции, чем больше их семьи потеряли в результате октябрьского переворота: мать Митчелл, красавица ростом в сто семьдесят пять сантиметров, черноволосая и решительная, лишилась двух тысяч акров земли и тридцати рабов! Она родилась через десять лет после войны, а все не могла забыть несправедливости: была бы богатейшей невестой Юга! А еще у матери были две тетки, Мэри и Сара, старые девы, которые вообще ни о чем другом говорить не могли: ведь им вместе с престарелым отцом пришлось после войны начинать с нуля! Без рабов! На крошечном участке земли, который у них остался! «Не забудем, не простим!»
Символом судьбы в «Унесенных ветром» становится споткнувшаяся лошадь: пытаясь взять барьер, гибнет отец Скарлетт; падая с пони, гибнет ее дочь. Сама Маргарет Митчелл обожала своего коня по кличке Буцефал и в двенадцатилетнем возрасте попыталась резко развернуть его на бегу; конь упал, придавил ей ногу – Маргарет сломала лодыжку и с тех пор ходила в специальной обуви с утолщенным каблуком. Отсюда и слухи о том, что она была одноногой; одноногой не была, но хромала сильно. Судьба ее не баловала и дальше: в 1918 году умер от ран после битвы на реке Мёз ее жених Клиффорд Генри – единственный мужчина, которого она по-настоящему любила всю жизнь (до конца дней своих посылала его матери цветы в день смерти лейтенанта); год спустя от гриппа, во время страшной эпидемии «испанки», косившей европейцев и американцев, умерла Мейбел Стивенс – мать Маргарет, всегда бывшая для нее идеалом леди (именно ее почти единогласно называют прототипом Эллин, хотя историю с погибшим женихом Митчелл взяла из собственной биографии). Отец много болел, и Митчелл, не закончив образования, ухаживала за ним; кстати, учиться она хотела в Европе, интересовалась фрейдизмом и собиралась пойти в психоаналитики – не в последнюю очередь потому, вероятно, что именно травма, живущая в подсознании большинства южан, казалась ей причиной всех проблем Юга; бороться с этой травмой ей выпало самой, без помощи Фрейда.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
Предупрежден – значит вооружен. Практическое пособие по выживанию в Англии для тех, кто приехал сюда учиться, работать или выходить замуж. Реальные истории русских и русскоязычных эмигрантов, живущих и выживающих сегодня в самом роскошном городе мира. Разбитые надежды и воплощенные мечты, развеянные по ветру иллюзии и советы бывалых. Книга, которая поддержит тех, кто встал на нелегкий путь освоения чужой страны, или охладит желание тех, кто время от времени размышляет о возможной эмиграции.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.