На прибрежье Гитчи-Гюми - [4]

– Не видел, – сказал Теодор, взял с ночного столика штуки три-четыре недоеденные и припасенные мамочкой булочки и кинул их в переполненное мусорное ведро. – Вполне допускаю, что она могла быть серой и раньше.

Стив сердито вздохнул и многозначительно взглянул на мамочку, словно ожидая поддержки.

– Давайте я продемонстрирую все еще раз, – сказал он и достал из огромного отсека для щеток белый пушистый квадратик. – Белый! – объявил он, укладывая ватку в хромированный пылесборник, и снова включил свой агрегат.

Тот взревел еще яростнее, чем в первый раз, – казалось, в мамочкину спальню ворвался рой смертоносных пчел. Мы все, пропустив вперед Леопольда, сгрудились вокруг пылесоса, чтобы лично понаблюдать за тем, как мертвые клетки из матраса слетаются в демонстрационный отсек. Но внезапно туда посыпались клочья материи и обрывки поролона. Пылесос зашелся кашлем и угрожающе зарычал.

– Хватит! – закричала мамочка. – Он же рвет мой матрас!

– Скорее! – велел мистер Хартли. – Скорей выключайте!

Похоже, он таки запаниковал – ведь он знал, где выключатель, а мы нет. Он, правда, попытался дотянуться до кнопки ногой, но споткнулся и полетел на кровать.

Я никак не могла сообразить, что делать, но тут Пирс догадался выдернуть штепсель из розетки. Однако, даже обесточенная, машина затихла не сразу, а еще немного пофырчала.

– Что там внутри? – спросил Теодор. – Зверушка какая-нибудь?

Леопольд заливисто расхохотался.

– Что там внутри! – повторил он. – Зверушка какая-нибудь!

Стив Хартли вскочил с кровати. Он был не виноват, что упал. В комнате и вправду негде было развернуться. Даже без семерых людей и огромного пылесоса мамочкина спальня – самое маленькое помещение в доме, если не считать ванной.

У нас трейлер не «Виннебаго», путешествовать на нем никто не собирается. Но на фундамент его так и не поставили. Наш домовладелец, почтенный Бедрос Бедросян, рассказывал, что когда-то собирался устроить здесь трейлерный городок. Однако планы его не осуществились, и сейчас на прибрежье Гитчи-Гюми стоит один-единственный трейлер, в котором живем мы.

– Право, мне жаль, что так получилось, – сказал Стив. – А сколько лет вашему матрасу?

– Лет пятнадцать, – ответила мамочка. – Правда, он мне достался не новым, но был в полном порядке. До сегодняшнего дня.

– Боже ты мой! – воскликнул Стив. – Предупреждать надо. «Минотавр – триста пятьдесят» – самый мощный из представленных на рынке пылесосов. – Стараясь глядеть в сторону, Стив аккуратно застелил матрас простыней и накрыл одеялом. – Может быть, мы пройдем в другую комнату и я покажу вам, на что еще способен наш трехсот пятидесятый?

– Сначала покажите мертвые клетки! – потребовал Леопольд.

– Давайте перейдем в более просторное помещение, – настаивал Стив Хартли. – Здесь душновато. – Он отволок агрегат в гостиную и там, склонившись над контейнером, стал извлекать из него ошметки матраса, судорожно рассовывая их по карманам. – Вот! – провозгласил он с гордостью, достав наконец грязный ватный квадратик. – Можете сами убедиться.

Мы все осторожно пощупали ватку.

– Ого! – сказала Мариэтта. Стив Хартли взглянул на нее с одобрением. – Мама, до чего же ты все-таки отвратительна, – добавила она. – Но я стараюсь об этом не думать. – Она прижала руки к груди и завопила громко и пронзительно: – «Вагономин! Вагономин!»

– Что такое? – встревожился Стив.

– «На прибрежье Гитчи-Гюми, Светлых вод Большого Моря, С юных дней жила Нокомис».

– По ночам со всех осыпаются мертвые клетки, – сказал Стив, вступаясь за нашу мамочку. – И днем тоже. Кроме того, может, вы и не знаете, но на поверхности человеческого тела живут миллионы микроорганизмов.

– Они живут полной жизнью? – спросил Теодор, глядясь в зеркало и поправляя галстук-бабочку.

– Это мне неизвестно, – сказал Стив Хартли. – Но мне известно, что есть такие клещи, которые селятся на ресницах. Этот вид клещей паразитирует исключительно на человеке.

– Только не на мне! – закричал Леопольд.

– На всех, – сказал Стив.

– А как от них избавиться? – спросила Мариэтта самым своим обольстительным голосом, с хрипотцой. – Не хочу, чтобы у меня на ресницах жили клещи.

– Нет-нет! – сказал Стив. Большим и указательным пальцами он потрогал усы, словно проверяя, на месте ли они. – Вреда эти клещи не приносят – просто такая у них среда обитания.

– Вас этому в пылесосной школе научили? – спросил Теодор.

– Пылесосами я только подрабатываю, – сказал Стив обиженно. – Так, а теперь, если здесь есть розетка, я бы хотел как следует почистить эту комнату.

Сначала нам было интересно, но когда он стал доставать всякие насадки, чтобы показать, как пылесосить жалюзи, мы все, за исключением мамочки и Леопольда, ушли в спальню к мальчикам.

Теодор и Леопольд спят на двухъярусной кровати, а у Пирса отдельная койка. Расстояние между ними фута три. Я устроилась на кровати Теодора, которая внизу.

– По крайней мере, есть надежда, что теперь дом будет хоть отчасти соответствовать санитарным нормам, – раздраженно сказала Мариэтта и уселась рядом со мной. Пирс с Теодором сели напротив.

– Здесь написано, что к пылесосу прилагается насадка для заточки ножей, – сообщил Теодор, листая прихваченное из коробки описание.